Н. Харузин, РУССКИЕ ЛОПАРИ (Очерки прошлого и современного быта).
Москва, 1890 г.

II.

Очерк истории лопарей
(продолжение ч.7)

Что касается торговых сношений отдаленного времени, то и они, по-видимому, велись далеко не безукоризненно. Есть свидетельство о вооруженном столкновении рус[50]ских и лопарей; именно в 1318 году, при горе Кепповара, когда победа осталась за лопарями ¹. Повод к столкновению неизвестен, но нет невероятного, что это столкновение было вызвано грабежом и вымогательством русских. Эту именно причину выставляет лопарское предание, сохранившееся в среде лопарей много веков: оно записано у них Гегстремом (ХVIII в.); предание гласит следующее: Пришли как-то русские и ограбили лопарей. Лопари убежали, но потом сошлись вместе, в большом числе, выбрали себе в предводители старика-лопаря. Тот приказал лопарям свезти на гору большое число бревен, потом облить гору водой, чтобы она сделалась скользкой. Затем лопари прорубили в горе ступени и провели с разных сторон к ней дорожки, чтобы побудить русских прийти к этому месту. Действительно русские пришли и стали взбираться на гору; лопари дали им взобраться до половины горы, но потом по приказанию старика, стали бросать в них бревна, которые и сшибали русских с ног; напавшие падали со скользкой горы и разбивались о лед и камни. Победа осталась за лопарями. Сколько было убито — неизвестно; но когда русские ушли, оставив своих мертвых на месте, лопари собрали все огнива, которые они нашли у убитых и стали нанизывать их на тетиву луков и таким образом нанизали полными три с половиной тетивы. Гора, с вершины которой лопари одержали победу, была названа Кепповара (вара-гора), по июня предводителя русских². О том, как подчас торговые сношенья переходили в то время в грабежи, видно из жалобы лопарей, которую передал царю патриарх Никон. Лопари жалуются на посадского человека Василия Звягина, который завладел силой несколькими, принадлежащими лопарям реками и ручьями; кроме того он бил и наносил увечья лопарям; далее он вместе с стрелецким пятидесятником и шестью вооруженными людьми двинулся из Колы и стал грабить лопарей, отбирая у них песцов, оленьи шкуры и сало, заставил их, наконец, дать им самим-же написанную запись на рыбные промыслы и начал промышлять рыбу. В этой-же жалобе лопари указывают и на то, что их сильно обижают государевы люди, ходящие на промысл кречетов, берут с них кормы вдвое и втрое против положенного, лучших оленей и все, что увидят, так что лопари хотели уже разбрестись в разные стороны, не будучи в состоянии выносить такое насильство³. Такого рода поборы со стороны властей, посадских, посланных за кречетами и т. п. лиц, конечно должны были отозваться тяжело на экономическом состоянии лопарей: они должны были с каждым годом беднеть под гнетом стольких неблагоприятных условий. Если одна часть лопарей терпела много невзгод от Печенгского монастыря, то другая, свободная от ига монастырского, подпала под иго людей светских, которые их эксплуатировали также бессовестно. Естественно, что хорошего от такого положения дела для лопарей ничего быть не могло и неудивительно, что лишь развращающее действие могли иметь и эти эксплуататоры, в роде Василия Звягина и монастырь, который не сумел подняться выше их и не менее их также разорял и грабил лопарей.

[51] Такова в самых общих чертах истории лопарей. Более позднего времени я пока не касаюсь, так как с ним придется считаться и указывать на него неоднократно в дальнейшем изложении; кроме того существенного для истории лопарей почти что ничего не было. Такие факты как тот, что в 1780 году Кола была наименована уездным городом и в 1858 г. Кольский уезд уничтожен и Кола стала считаться заштатным городом, мало имели значения для лопарей, — также мало, как и тот факт, что впоследствии Кола восстановлена была снова в своем прежнем значении уездного города; а факты вроде того, что в 1792 г. в Колу был прислан комендант, а в 1797 г. вместо коменданта, был назначен городничий — уже никакого значения для лопарей не имели. Имев в виду сделать лишь самый краткий очерк истории лопарей, я все-таки считаю необходим остановиться подробнее на истории проведения границы между Россией и нашими северными соседями и уничтожении недоразумений и несогласий которые возникали благодаря этой неопределенности границ, так как это имело существенное значение для лопарей.

Завладев богатыми рыбой берегами, подчинив себе племя, платившее им дань дорогими мехами, найдя наконец в Лапландии хороший рынок для сбыта своих произведений, каждая из трех народностей, завладевших Лапландий, русские, шведы и норвежцы, старались завладеть возможно большим пространством, и вытеснить своих соседей. Такое положение дела вело неуклонно к вооруженным столкновениям, и вот уже в 1252 году мы встречаем известие, что норвежские и русские лопари взаимно грабили друг друга⁴. Это обстоятельство вызывает посольство Александра Невского к норвежскому королю Гакону, в Дронтгейм; посольство имеет целью принести жалобу Гакону на насилия, творимые норвежцами над русскими корелами и лопарями. Результаты этого посольства нам неизвестны. По мнении Шегрена некоторый свет на это можете пролить приводимая Карамзиным Двинская грамота великого князя Андрея Александровича, в которой между прочим сказано: “не ходити на Терскую сторону Новгородцем, и ныне не ходят; как пошло при моем отце и при моем брате”⁵. В этом является как бы указание на границу России. Эта же граница быть может разумелась, по мнению Шегрена, и в договоре Новгородцев с королем Магнусом 1326 г., договоре, который, однако, мало внес определенная в распределение границ. Вот почему, начиная с Иоанна IV, почти непрерывно идут споры о границах, которые, однако, остаются все еще неопределенными. При Феодоре Ивановиче и Борисе Годунове переговоры о границах остаются без успеха. По договору 1611 г. лопари, живущие по верховьям Массельги и по озерам, уступаются Швеции. По Столбовскому миру лопари, живущие в России, обязуются платить Швеции дань⁶.

Вследствие этой неопределенности границ и появились так называемые двоеданные и троеданные лопари, т.е. такие, которые платили дань либо двум государствам, либо всем трем, смотря потому приходилось-ли им кочевать на территории двух го[52]сударств или трех. Кроме того неопределенные участки подвергались посещениям даньщиков всех трех государств.

Эта неопределенность границ длилась до конца прошлого столетия, когда начинает предприниматься целый ряд забот для проведения правильных, раз навсегда установленных границ. В 1784 году Екатерина II приказала означить линии границы Архангельской губернии с норвежскими и шведскими владениями. В 1809 году, после присоединения Финляндии, решена часть задачи: была, именно, проведена граница Финляндии, от устья реки Торнео, вверх до реки Коймисойву. От Коймисойву до Ледовитого океана граница оставалась по прежнему неопределенной. Поводом к проведение наконец точной границы послужило следующее обстоятельство: в 1822 году несколько норвежских солдат из Вардегуза высадились на берегу, принадлежавшем Пазрецким лопарям, нарубили там дров и возвратились обратно в крепость. Лопари подали жалобу Кольскому исправнику, прибавив, что этот факт не единственный, что лет десять тому назад начались подобный похищения и повторяются довольно часто, что кроме дров нередко уводят оленей и овец.

Жалобы лопарей были доведены до сведения шведского правительства, которое для разбирательства этих жалоб послало в местечко Польмак, на реке Тане, фохта из города Вадзе с тем, чтобы он, вместе с исправником, наказал виновных. Фохт, однако, не дождавшись приезда исправника, уехал из Польмака. Дело, таким образом, не кончилось, но повлекло за собой другие, более важные событият: фохт получил жалобу от фильманов на русских лопарей, а те в свою очередь жаловались на множество стеснений и обид, которые им приходится выносить от фильманов⁷, которые со своими оленьими стадами переходили на землю и русских лопарей, причем олени истребляли мох, не оставляя пищи для оленей русских лопарей; норвежские лопари, занимающиеся рыболовством, приходили ловить рыбу на тони русских лопарей. В виду этих жалоб норвежские лопари оправдывались тем, что земли, на которых они кочуют именно около погостов Печенгского, Пазрецкого и Нявденского принадлежат Норвегии; береговая линия этих земель имела 150 верст длины, от Печенгской губы до начала Варангерфиорда. Шведское правительство предложило провести точную границу и линией, отделяющей Скандинавские владения от русских, сделать Пазвиг. В 1826 г. этот вопрос был, наконец, решен заключенной конвенцией между Россией и Швецией⁸.

Точным определением границ был введен больший порядок управления пограничными погостами, было уничтожено ненормальное явление, — следствие этой неопределенности границ, — двоеданные и троеданные лопари, и с другой стороны была окончательно проведена граница между обеими группами лопарей, скандинавской и русской. Каждая из этих групп, благодаря разным условиям, успела еще раньше официального разделения выработать свою физиогномию, воспринять влияние двух различных [53] культур, отделиться друг от друга и по языку, и даже по образу жизни. Официальное разделение лишь санкционировало то, что было выработано в предшествующие века.

Если бросить ретроспективный взгляд на историю лопарей, мы увидим, что обе группы, скандинавская и русская, имеют почти сходную судьбу. Некогда бедное племя оленеводов, лопари с XIII века подпадают под власть корыстолюбивых, ищущих лишь обогащения новых завоевателей. С этого времени начинаются всевозможный злоупотребления доверчивостью полудикого лопаря, обирание и опаиванье его. Забот о просвещении его для некоторых частей скандинавской Лапландии делается очень мало, для других частей ее и для лопарей, находившихся в зависимости от Новгорода, не делается вовсе никаких. Миссионерская деятельность в пределах шведской Лапландии не приводит, по-видимому, ни к каким результатам. Лишь с XVI века начинается забота об их просвещении и христианство начинает, вместе с грамотностью, проникать в среду лопарей, при этом в скандинавской Лапландии совершается много ошибок, препятствующих распространению просвещения. В русской Лапландии начатое так успешно дело обращения лопарей в христианство и просвещение их при помощи молитв и книг, переведенных на лопарский язык останавливается надолго, благодаря нерадению и исключительно хищническим стремлениям Печенгских братий, и в то время как в Скандинавии сознают эту ошибку и возможно скорее стараются ее поправить, в Лапландии русской эта ошибка не сознается вовсе и лопари и до сих пор остаются почти все безграмотными, понимают христианство лишь с его внешней, формальной стороны; в этом отношении они стоят гораздо ниже своих скандинавских соседей, которые теперь почти все грамотны и на христианство не смотрят как на простую обрядность.

Просветительная деятельность, распространение христианства и грамотности не освободили, однако, лопарей от эксплуататоров — напротив, даже скорее одно время содействовали развитию эксплуатации. В русской Лапландии они повели даже к закрепощении за монастырем части лопарей. Эксплуатация эта продолжалась в самых возмутительных формах до последнего времени, когда, благодаря принятым мерам, она до известной степени ослабилась, хотя еще далеко не уничтожилась.

Итак, начиная с ХIII века, история лопарей не дает нам ни одной светлой страницы. История лопарского племени есть вместе с тем история его обеднения и, если и были светлые минуты в жизни этого заброшенного в далекие арктические страны народа, то они были разве только до столкновения его с скандинавскими и русскими соседями, в эпоху доисторическую. Самые счастливые местности Лапландии, позже других подпавшие под влияние своих соседей и те могут насчитать, по крайней мере, полтысячелетия постоянных страданий.

Эта тяжелая жизнь, в неблагоприятном климате, среди неплодородной страны, в постоянной борьбе с природой давалась лопарям не легко; соседи старались стать в число неблагоприятных условий для развития лопаря и, надо сознаться, заняли в этом отношении первое место.

[54] Лишь за последнее время как будто восходит новая заря в жизни лопаря: все больше и больше, замечается забот об его просвещении, об ограждении его от злоупотреблений. Нельзя не пожелать, что-бы эта заря новой жизни лопарского племени разрослась и полным светом разлилась над Лапландией, осветила ее навсегда и дала возможность лопарям подняться из того тяжелого положения, в котором они находятся благодаря столь многим тягостным условиям, тяготеющим над ними столь много веков.

← предыдущая | оглавление | следующая глава →

© OCR Игнатенко Татьяна, 2014

© HTML Воинов Игорь, 2014