Д. Семенов, ОТЕЧЕСТВОВЕДЕНИЕ. ВЫПУСК I.СЕВЕРНЫЙ КРАЙ и ФИНЛЯНДИЯ. 1864 г.

Кивач находится к северо-западу от Петрозаводска, в 63 верстах. У деревни Вороновой едущие к водопаду оставляют экипаж и садятся в лодку, в которой плывут 7 в. вверх по реке, почти до самого Кивача. Приближаясь к водопаду в светлую майскую ночь, которые не редко напоминают очаровательный, полные неги ночи юга, вы за несколько верст уже видите признаки водопада. Река Суна, по которой идете, мало по малу покрывается клубящеюся пеною, и наконец под толстым слоем ее скрывается почти вся поверхность реки. Вокруг царствует глубокая, торжественная тишина; [34] только издали несется глухой, как будто из-под земли выходящий гул. По мере приближения к водопаду, гул этот становится яснее, громче, и наконец обращается не в шум, не в рев, а во что-то невыразимое, в чем кажется, соединились все возможные звуки, голоса и крики природы и животных, и составили один оглушительный, потрясающий душу концерт. В ясную ночь, версты за две по тому направленно, откуда слух поражается необычайными звуками, вы увидите столб, поднимающейся к небу, похожий на седой дым, или густой туман. Это столб водяной пыли, образовавшийся от сильного падения воды и от основания водопада, поднимающейся выше вековых сосен, которыми увенчаны скалы, окружающие Кивач. Все вместе – и река, покрытая пеною, и огромный столб водяной пыли, ясно рисующийся на темно-голубом фоне неба, от дуновения ветра принимающий фантастические формы и как призрак скользящий по воздуху, наконец страшный невыразимый рев водопада среди царствующей кругом тишины, – все это производит глубокое впечатлите. Но самого водопада еще не видно. Он скрывается за высоким мысом, который образуется крутым поворотом реки. Суна, падая, вся тотчас отскакивает в сторону, уклоняется от прямого направления, но потом, немного успокоившись, снова принимает прежний прямой путь. Лодки с посетителями пристают у мыса, о котором мы сейчас сказали. При первых лучах весеннего солнца, в нетерпении вы выходите на утес, делаете нисколько шагов – и вдруг становитесь как бы в оцепенении: вы видите самый водопад, зрелище, которого не выразит никакая кисть: вы теряетесь, чувствуете себя подавленным, уничтоженным этим грозным, величественным явлением природы, и только чрез нисколько минут бываете в [35] состоянии им наслаждаться и дать отчет себе в том, что происходить пред вашими глазами.

При первом взгляде на Кивач невольно приходить на мысль великое создание Державина:

Алмазна сыплется гора
С высот четыремя скалами,
Жемчугу бездна и сребра
Кипит внизу, бьет вверх буграми;
От брызгов синий холм стоит,
Далече рев в лесу гремит.

Шумит – и средь густого бора
Теряется в глуши потом;
Луч чрез поток сверкает скоро;
Под зыбким сводом древ, как сном.
Покрыты волны, тихо льются,
Рекою млечною влекутся.

Седая пена по брегам
Лежит буграми в дебрях темных;
Стук слышен млатов по ветрам,
Визг пил и стон мехов подъемных:
О, водопад! в твоем жерле
Все утопает в бездне, в мгле!

Ветрами ль сосны пораженны?
Ломаются в тебе в куски.
Громами ль камни отторжении?
Стираются тобой в пески.
Сковать ли воду льды дерзают?
Как пыль стеклянна ниспадают.

Волк рыщет вкруг тебя, и страх
В ничто вменяя, становится;
Огонь горит в его глазах
И шерсть на нем щетиной зрится;
Рожденный на кровавый бой,
Он воет, согласясь с тобой.

[36] Лань идет робко, чуть ступает,
Вняв вод твоих падущих рев,
Рога на спину преклоняет.
И быстро мчится меж дерев;
Ее страшит вкруг шум, бурь свист
И хрупкий под ногами лист.

Ретивый конь, осанку горду
Храня, к тебе порой идет:
Крутую гриву, жарку морду
Подняв, храпит, ушми прядет;
И подстрекаем быв, бодрится,
Отважно в хлябь твою стремится.

Образ Кивача особенно верно отражается в первой и третьей строфа. Только гений Державина мог в этих двух строфах выразить то впечатлите, которое производить водопад на чувства зрителя – на слух и зрение. Надобно заметить, что Державин писал свой “Водопад” не под влиянием свежих впечатлений Кивача, и не в Петрозаводске, когда был здесь гражданским губернатором, но спустя после того значительное время, когда уже он находился в Петербурге. По этому можно судить, сколь сильное действие произвел на него Кивач и какими глубокими чертами он врезался в его воображении.

“В 7 часов утра туман рассеялся, пишет Я. К. Грот, видевший водопад в прошлое лето и Кивач предстал нам во всем своем великолепии. Алмазная гора сыпалася перед нами четырьмя скалами или, говоря прозой, четырьмя уступами с высоты нескольких сажен. Академик Озерецковский, видевший водопад в один год с Державиным, насчитывает только три уступа; в самом деле верхний уступ так мал, что можно усомниться, считать ли его особо, или нет. Широкая полоса воды у подошвы большого утеса падает белою клубящеюся массою пены с далеко летящими брызгами; на [37] средине высоты, при сиянии солнца, образуется радуга, ярко рисующаяся на зелени прибрежного леса. Возле главного полотна вода падает по расселинам скал несколькими узкими струями. По обилию воды и по разнообразной живописной форме падения с довольно значительной высоты, Кивач есть, без сомнения, один из замечательнейших водопадов северной Европы, безопасно выдерживающий сравнение с Иматрой и с Троллгеттой.

Рисуя картину водопада, Державин не случайно вставил в рамку ее волка и лань. Едва мы отплыли, на обратном пути, несколько сажен от Кивача, как слух наш был действительно поражен воем волка; за нисколько минут до нашего отъезда, один из гребцов случайно узнал, что лошадь его разорвал волк. Идея присоединить и коня к картине водопада, вероятно, была внушена поэту тем, что прежде, когда средства сообщений в этом краю были хуже, к Кивачу часто Ездили верхом, и, чтобы посмотреть на него с другого берега, переправляли туда лошадей.”

Суна вытекает из озера того же имени в Повенецком уезде. В ширину она простирается от 30 до 60 сажен, и верст 25 ниже Кивача впадает в Онежское озеро, на западной его стороне. Кроме Кивача, на ней находится несколько меньших водопадов и значительное число порогов. Пред самым водопадом, Суна столь же тиха, спокойна, как это бывает в реках, удерживаемых плотиною для действия мельниц, или заводов. Вообще Суна течет по гористому руслу и имеет быстрое стремление. Воды бежит по наклонному направлению, друг друга гонят, и, по тесной связи своих частиц, производят давление вдруг всем течением реки. Нам случается часто видеть, что вода в реке, при всем том, что не имеет значительной глубины и течет по небольшому склону, с силою однакож ударяется о камни и ки[38]пит. Сила, которая производит это кипение, не в той только воде, пространство которой обнимают наши глаза, но в массе воды всей реки, начиная от ее истока; наклонное течение только увеличивает эту силу с каждою минутою, и в шуме, в стремлении реки в определенном месте мы видим действие силы всей реки, и не только реки, но и всего водоема, из коего она истекает. Вот почему несколько футов воды в состоянии приводить в движете огромные колеса и машины. Теперь нетрудно представить, какова должна быть сила напора воды в Суне-реке, которая с быстротой бежит десятки верст по наклонному направлению, и которая в течении своем, усилившись до глубины значительной реки, вдруг встречает преграду в огромной скале, которая перерезывает ей дорогу. Это гранитная гора, с трех сторон охватившая Суну, которая, не находя выхода, бросилась терзать гору, и вот произошла между ними борьба, не утихающая ни на одно мгновение; при взгляде на нее вас заливает светлыми волнами жизни и наполняет все существо ваше чувствами, до тех пор неиспытанными.

Трудно решить, которая из борющихся сил взяла верх. Правда, река пробилась, нашла себе дорогу; но это не обошлось ей даром. Скала, на которую она бросилась с такою яростью, заставила ее летать с шести саженной, отвесной высоты, раздробила ее на капли, обратила в облако пыли, заставила летать на воздух. За то сильно пострадала и скала. Разъяренная Суна сорвала с нее верхнюю часть, усеяла след свой ее обломками и, заставив скалу служить вечным себе помостом, из остатков ее воздвигла в честь своей победы памятник, который возвышается в обломках гранитной горы на самой точки паденья водопада.

По реке Суне сплавляются казенные и частные леса; на одной стороне водопада устроено отлогое деревянное [39] русло для спуска бревен, а выше Кивача река запирается запанью, препятствующею бревнам попадать в самый водопад. Спущенное бревно летит как стрела, и потом нырнув в глубь, выплывает ниже водопада. Без этого спуска лес нельзя было бы сплавлять через водопад. Если бревно попадет в самый водопад, то переламывается пополам. У Кивача живет сторож ведомства правления Балтийского округа корабельных лесов, в небольшом домике; больше нет никакого жилья.

Как все водопады, Кивач имеет свои предания. Расскажем те из них, которые нам удалось слышать. В прошлом столетии глухая Олонецкая сторона славилась разбойниками; некоторые из них ходили целыми шайками. Однажды несколько таких молодцов по выше Кивача поймали мужика и заставили перевести на плоту на другую сторону Суны. Быстротою реки плот отнесло довольно близко к водопаду и лишь только причалили к берегу, ловкий мужик выскочил с шестом с плота, который с силою оттолкнул от берега и разбойники погибли в пропасти водопада. – Лет 12 тому назад, один мужик, во время гонки лесов, упал в реку и был увлечен в самый водопад, но успел захватить и вскарабкаться на одну из сопок или скал, находящихся при начали падения Кивача, в порядочном расстоянии от берега. Здесь просидел он несколько часов, в холодный осенний день, ежеминутно ожидая погибели над клокочущею пропастью, пока не спасли его другие крестьяне посредством запани, которою запирается река при спуске бревен. Говорят, что лодка с двумя крестьянами была однажды увлечена в водопад, но каким-то чудом люди спаслись, отделавшись небольшими ушибами и лишившись лодки, которая разбилась в водопаде.

<<< к оглавлению | следующа глава >>>

© OCR Игнатенко Татьяна, 2013

© HTML Воинов Игорь, 2013