К. Тиандер ПОЕЗДКИ СКАНДИНАВОВ В БЕЛОЕ МОРЕ

Разбор исландских саг:

[206]

XXIII.

Предсказание о смерти Одда.

Еще в раннем детстве, едва ему минуло 12 лет, Одд узнает, что причиной его смерти будет конь его. [207] Сам Ингиальд вздумал пригласить в дом колдунью. Приведу этот рассказ в переводе по редакции S1:

“Женщина называлась Гейдой2; она была колдуньей и вещуньей и с помощью своего искусства узнавала будущее. Она ездила на пиршества по всей стране, куда только бонды ее приглашал; она предсказывала судьбу и погоду и разные другие вещи. При ней было 30 человек, 15 юношей и 15 девушек. Они составляли большой хор, потому что куда она приходила, там должно было быть громкое пение. Случилось ей в одну из поездок быть на пиршестве, неподалеку от Ингиальда. Как-то раз рано утром Ингиальд встал на ноги и пошел туда, где спали побратимы и, подняв их на ноги, сказал: “Хочу послать кого-нибудь из вас сегодня; может быть ты желаешь?” Куда? — спрашивает Одд. Ингиальд сказал: “Надо пригласить сюда на пир колдунью”. “По этому делу я не поеду, говорит Одд, и буду очень недоволен, если она прибудет сюда, а в другое место, если пожелаешь послать меня, то я отправлюсь”. Ингиальд сказал: “Тогда поедешь ты, Асмунд! Тебе я прямо приказываю”. Одд говорит: “Я тебе еще другую штуку сделаю; она тебе понравится еще больше!”.

Поехал тогда Асмунд сам пять и пригласил колдунью в Беруриод; она обрадовалась этому и сказала, что приедет; в тот же самый вечер она приехала туда со своими людьми. Ингиальд вышел к ней навстречу с целою толпою народа и ввел ее в дом, где все уже было готово для богатого угощения. Одд находился в малой избе и не хотел показываться на глаза Гейде. “Я не хочу иметь с ней никакого дела”. Ингиальд и [208] колдунья условились о большом гадании; когда все легли спать, она вышла из дому со своими людьми и свершила гадание3. На следующее утро Ингиальд пошел расспросить Гейду и осведомился, как удалось ей волхование. “Надеюсь, говорит она, что я узнала все, что тебе важно и о чем вы просили меня разведать”. Тогда сядем по местам, говорит Ингиальд, и будем поочередно подходить и спрашивать”. Так и делали. Прежде всего бонд Ингиальд спросил ее о погоде и зиме, и она раскрыла пред ним то, о чем он спрашивал. Затем он подошел к ней4 и сказал: “Теперь я хочу узнать свою судьбу”. “Да, говорит она, приятно ее узнать. Ты будешь жить в Беруриоде в большем почете до старости. И будет тебе честь и слава, тебе и всем твоим друзьям”. Тогда он отошел от нее прочь Потом Асмунд пошел говорить с нею. Она сказала: “Хорошо, Асмунд, говорит, что ты пришел сюда, потому что далек твой путь на земле; не измучит тебя преклонный возраст и станешь ты добрым молодцем”. Асмунд пошел на свое место. Так подходили к ней один за другим все люди, и каждому предсказывала она то, что было ему суждено. Все радовались этому. Ингиальд поблагодарил ее за ее труды; тогда сказала колдунья: “Разве уже все люди, сколько вас здесь живет, подходили спросить?” Ингиальд говорит: “Да, я думаю, что все подошли”. Колдунья сказала: “А что там лежит в соседней комнате под шубами? Мне кажется, что там что-то шевелится”. Одд сбросил с себя шкуры, поднялся и сказал: “Так оно и есть. как тебе кажется; там человек, и такой человек, который прикажет тебе сейчас замолчать и не думать об его судьбе, потому что не верит ни одному твоему слову, а иначе я щелкну тебя палкой, что у меня в руках, по носу”. Гейда ска[209]зала: “Не боюсь я твоих угроз; тебе бы спросить меня о своей судьбе; скажу тебе ее, ты же выслушай”, и зазвучала у ней песнь на устах:

“Ужалит тебя змея снизу в ногу, пестрая, из гнилого черепа Факси…6”.

“Вот что тебе можно предсказать, Одд! Приятно тебе будет узнать это: предназначен тебе много больший возраст, чем другим людям. Проживешь ты сто лет7, объездишь много земель и станешь величайшим и славным воином; слава твоя пойдет по всем странам, куда ты ни придешь; но куда бы ты ни ушел, умереть тебе в Беруриоде. Здесь в конюшне стоит конь серой масти, с длинной гривой; смерть причинит тебе череп Факси!”8. Одд сказал: “Рассказывай сказки, старая [210] баба!” Сказав это, он вскочил с места и ударил старуху по носу палкой, так что на пол полилась кровь. Она закричала и велела собирать свое платье. “Я хочу уехать, как можно скорее, куда я ни приезжала, нигде со мной так не обращались, как здесь”. Ингиальд сказал: “Побудь на пиру еще три ночи, как было условлено, а затем я тебя оделю подарками”. Тогда сказала Гейда: “Клади какие хочешь подарки за этого человека, а я со своими людьми сейчас уйду”. Пришлось сделать так, как она хотела, она приняла подарки от бонда Ингиальда и уехала тотчас же прочь с пира.

Убитый Факси.

Немного спустя Одд позвал с собой Асмунда; они пошли к Факси, накинули на него узду и повели с собой в долину и вырыли там яму глубиною почти в два человеческих роста. Затем они над этой ямой убивают Факси. Потом побратимы завалили эту яму большими камнями, какие только были под силу и между каждым камнем они насыпали еще осколки и песку: таким образом соорудили они курган. И тогда Одд сказал: “Ну, ушел я от своей доли; не причинит мне смерть Факси”. После того они вернулись домой.

Отъезд Одда от Ингиальда.

Некоторое время спустя Одд приходит для разговора с Ингиальдом и говорит: “Хочу, чтобы ты мне дал корабль”. Ингиальд говорит: “Что ты намерен делать?” Одд говорит: “Намерен я уехать прочь из Беруриода”. Ингиальд сказал: “Кто же с тобой поедет?” “Мы вдвоем с Асмундом”. Ингиальд сказал: “Я желал бы, чтобы вы уехали только не надолго”. Одд говорит: “Никогда уже мы не возвратимся”. Ингиальд сказал: [211] “Но этим вы причините мне тяжкое горе”. Одд говорит: “ Ты вызвал это сам, ты пригласил сюда колдунью”. Ингиальд согласился, что все было так, как он хочет. Затем побратимы стали готовиться в путь…

Поведение Одда в этом рассказе требует особого объяснения. Отчего он так боится предсказания колдуньи? Сперва он наотрез отказывается съездить за ней. Потом он прячется от нее. Наконец, он просит ее замолчать и грозит ей за ослушание палкой. Напоследок он уверяет, что ничего худшего с ним не могло случиться9. Чтобы понять это странное поведение Одда, необходимо вспомнить религиозное настроение викингов. Но раньше укажу еще на то, что Одд не является чем-либо исключительно редким. И в других сагах передаются подобные же сцены гадания и герой ведет себя совершенно так же, как Одд. Для примера приведу поразительно сходный рассказ из саги о жителях Водяной долины (глава X).

После победы короля Гаральда Прекрасноволосого при Гафрсфиорде началось усиленное выселение норвежских герсов из Норвегии в Исландию. Некий Ингимунд, родоначальник жителей Водяной долины, в этой битве находился на стороне Гаральда и за это пользовался благорасположением короля. Понятно, что он не имел ни малейшего повода и желания оставить Норвегию. По случаю его успехов его воспитатель Ингиальд — совпадение с Ингиальдом Орвар-Оддсаги простая случайность — устраивает пир, на котором также участвует вещунья-финка. Она сидела на возвышенном, роскошно убранном троне, и по очереди вставая с своих мест, люди подходил и спрашивали ее о будущем10. Только Ингимунд и его молочный брат не встали с своего места [212] и вообще не обращали никакого внимания на предсказания11. На вопрос вещуньи, почему эти молодые люди не спрашивают ее, Ингимунд отвечает, что ему нисколько не важно узнать предсказание, которое вряд ли когда-либо исполнится: он вообще не верит в то что она может знать что-либо относительно его будущей жизни12. Тогда вещунья по собственной инициативе предсказывает Ингимунду, что он переселиться в Исландию, где останется жить до самой своей смерти. Эти слова приводят Ингимунда в ярость. “Если мой воспитатель не противился бы этому, то я наградил бы тебя ударом по голове”, говорит он13. Она-де принесла с собой большое несчастье14. На другой день Ингиальд утешает Ингимунда и уверяет его, что он ничего худого не имел в виду, пригласив вещунью на пир. Но Ингимунд возражает, что он ему за это не может быть благодарным15. Не только его приближенные, но и он сам убеждены, что предсказания вещуньи должно сбыться. Тем не менее Ингимунд всеми силами старается уклониться от судьбы, которая его ждет, но напрасно. Итак, в этом рассказе мы встречаемся с тем же психологическими моментами, как и в Орвар-Оддсаге. Поведение Одда в этом случае вполне согласуется с тем, что мы знаем о религиозных верованиях скандинавов вообще.

У них довольно знаменательно переплетается крайний рационализм, доходящий до цинизма, со старыми воззрениями язычества. В эддической песне Локасенна осмеивается в самых развязных шутках весь древнесеверный Олимп; в другой — Harbardsljod пародируется эпи[213]ческий склад, встречаемый в преданиях о богах. Так и Одд отказывался приносить жертвы и верил только в свою силу; постыдным казалось ему поклоняться пням и камням16. Но вместе с тем эти люди преисполнены страха перед неизвестными силами природы и над их умами властвовала не столько вера в богов, сколько вера в неизбежную судьбу. В любой саге этот фатализм находит себе выражение17. Вот что говорится: uhægt mun forlögin at flyja, torsott er at fordast forlögin = от судьбы не уйдешь, или eigi ma vid sköpunum sporna = судьбе нельзя противиться18. Убеждение, что все в жизни человека предназначено заранее и неминуемо исполнится, вызывало и поддерживало желание узнать вперед, что сбудется. Этим объясняется тот почет, которым пользовались колдуньи. Успех их деятельности был обеспечен. В знаменитейшей песне Эдды мы видим идеализацию такой вещуньи: она помнит не только все былое со времен сотворения мира, но предвидит и гибель настоящего рода и возрождение земли. От этой искренней веры в предопределение жизненных судеб зависит и то значение, которое приписывалось сновидениям. В древнесеверной литературе рассказывается не мало сновидений и все они сбываются до мельчайших подробностей. Чаще всего в них предначерталась смерть человека. Чуяли даже какую-то причинную связь между сновидением и последовавшим затем исполнением его. Это можно видеть на следующем примере, заимствованном из Ljosvetningasaga. Некий бонд Торгал (porhallr) видит сон и хочет рассказать его другому бонуд по имени Финни. Но Финни наотрез отказывается выслушать его и выталкивает его за дверь со словами: “ пойди и скажи о своем сновидении Гудмунду, а не то я с тобой расправ[214]люсь с оружием в руках”. Нужно заметить, что Финни и Гудмунд находились друг с другом во вражде. Торгал принимает совет Финни и отправляется к Гудмунду. Последний, выслушав рассказ, падает на землю и умирает. Причина смерти объясняется Эйнаром, братом умершего, следующим образом: “твой сон, Торгал, обладал не малой силой; а ведь Финни прочел на твоем лице, что умереть должен тот, кто выслушает твой рассказ, и поэтому он отправил тебя к Гудмунду”19.

На таком-то основании начинают боятся сновидений, думая, что они не только предсказывают судьбу, но прямо вызывают, созидают ее. Стараются уверить друг друга, что сны draumskrok, svefnorar = ужас призрачный, что толкование снов одна болтовня = geip. Ссылаются на пословицы в роде той, которую находим в Гунлавгсаге20: ekki er mark i draumum = нет силы в сновидениях. Закрывают глаза, чтобы не видеть опасности. Сновидения скрываются. Страдавшее лицо не желает знать, что предвещает виденный им сон. Или же лицо, к которому обращаются за объяснением, предпочитает молчать. Так военачальник porir af Steig избегает встречи с королем Гаральдом Жестоким, потому что он видел скверный сон, касающийся короля и предстоящего похода21. Это же самое чувство боязни руководит и Оддом, когда от отказывается выслушать предсказания колдуньи. Ингиальд, Асмунд и другие покорно подчиняются решению судьбы и поэтому ее предсказание для них не представляет собою ничего страшного. Одд, полагающийся только на свою силу, хочет уйти от судьбы. Сперва он думает достичь этого не выслушав вовсе предсказания. Потом, когда это не удалось, он хочет уничтожить [215] свою судьбу убиением коня. Но Факси вовсе и не принадлежит Одду; нигде в саге не говорится, чтобы Одд на нем ездил. Наконец, Одд — мореплаватель, Одд — нищий странник, вряд ли имел случай ездить верхом; по крайнем мере, сага об этом весьма резонно умалчивает. Невольно спрашиваешь себя, по каким соображениям вообще могло возникнуть предположение, что Одд погибнет от коня? В саге поражает также то преувеличенно усердие, с которым Одд устраняет возможность исполнения предсказания: он не только убивает коня, но и зарывает его труп в глубокую яму, покрывая ее песком и камнями и сверху сооружая еще курган. Этот шарж рассказчика был понятно вызван его первой ошибкой: раз Одд знал, что не живой конь, а его гнилой череп, да собственно и не череп, а змея, выползающая из него, послужит причиной его смерти, то естественно было скрыть остатки коня как можно надежнее и глубже под землею.

Рассказ о смерти Одда стал рамкой доя пестрого собрания всевозможных похождений Одда. Предсказание открывает собой сагу и знакомит нас с неизбежно предстоящей кончиной героя, совершенно как сновидения в большинстве исландских саг. Подавляющее большинство снов, пишет Генцен22 исследовавший около 250 случаев, нужно признать искусственно выдуманным уже потому, что предсказание осуществляется до самых ничтожных подробностей: подобное совпадение могло бы быть мыслимым только под воздействием сверхестественного чуда. Такие сны, являющиеся лишь художественным приемом, легко восстановляемой формулой, встречаются уже в самых ранних сагах. Когда книжник стал собирать и приводить в известный порядок отдельные части Орвар-Оддсаги, то разбираемое сказание о смерти Одда пришлось ему весьма кстати: оно заменило ему обычный вступительный сон. Сновидение ведь тоже считалось своего рода волшебством. Фины-колдуны являлись вместе [216] с тем и толкователями и прорицателями снов. Вообще сновидение непосредственно связывалось с волшебством. Это видно весьма наглядно из одно рассказа Fostbrœdrasaga23. Отправившись на рыбную ловлю, скальд Тормод (pormodr) в одном заливе познакомился с красавицей Торбиоргой, которую из-за темных ее волос прозвали Kolbrun. Тормод остается у нее в то время, как товарищи ловят рыбу. Он сочинил похвальную песнь в честь Торбиорги. Но Тормод уже раньше обручился с Тордисой. Она то осыпает его теперь упреками, она говорит, что он нашел себе новую любовь и даже сочинил о ней песнь. Тормод весьма находчив: он возражает, что песнь то он действительно сочинил, но не в честь Торбиорги, а наоборот в честь Тордисы, когда при виде первой он весь проникся воспоминанием о красоте своей невесты. И вот Тормод спел перед Тордисой песнь, изменив ее так, что она подходила именно к ней. После этого ночью ему явилась во сне Торбиорга и заявила, что если он не оставит навсегда песнь о Тордисе и вместо нее будет петь то, что он сложил о ней самой, то он лишится зрения. Проснувшись он действительно чувствует боль в глазах. Боясь исполнения угрозы, внушенной ему Торбиоргой во время сна, он всенародно сознается в своей вине и только таким образом спасается от роковой болезни. Из этого рассказа до очевидности явствует, как в представлениях скандинавов сновидение близко соприкасалось с колдовством. Поэтому и не удивительно, что в Орвар-Оддсаге колдовство заняло место традиционного сновидения. Мало того, предсказание колдуньи побуждает Одда оставить дом своего воспитателя. Оно как будто мотивирует его поездки в далекие края. Связывая отдельные рассказы саги в одно целое, оно выражает как бы идейное содержание саги. Становится естественным, что Одд должен скитаться по чужбине, убегая от судьбы, уклоняясь от родины, грозящей ему гнусной смертью.

Примечания

[207]
1 L., стр. 11-17. Сл. Балабанова II, стр. 119-123.
2 Heidr — так называется и колдунья в Волуспо, космогонической песне Эдды. Было бы заманчиво сопоставить это имя с heidr = пустыня и переводить heidr = язычница = pagana, но такое значение могло развиться только под влиянием христианских воззрений. Из сложных имен, образованных с heidr (например, Адельгейд), видно, что в старину это имя пользовалось почетом. Оно скорее относится к heidr = честь, слава.

[208]
3 Поэтому sitja uti значило колдовать.
4 Первый разговор происходил во всеуслышании, теперь же Ингиальд подходит близко к колдунье, чтобы беседа их осталась в тайне.

[209]
5 Второй стих: ne lipr yfer *lapa vaga, испорчен. Но Бур без основания думает, что этот второй стих противопоставляется первому, пути по суше — путям по морю. Куда тогда давать третий стих, который опять переносит нас на море. Мне кажется, что первые три стиха построены на восходящем климаксе: первый стих упоминает о переезде фиордов, второй — о пути по далеким волнам, третий — о шквалах широкого моря. Эти стихи имеют прямое отношение к Одду-Путешественнику (vidforli). Смысл такой: “ты совершишь далекие путешествия по морю, но погибнешь не на море, а на суше, в самом Беруриоде”. Для викинга было не особенно лестно слышать, что он будет сожжен на родине. Более по сердцу пришлось бы ему быть пущенным в море на своем же корабле. Двоякий род похоронных обычаев мог подготовить поэтическую антитезу нашей строфы. Что толкование Буром второй строки неверно, подтверждает перевод Торфеуса: non transmittes sinus quantumlibet latos vel longa freta, etiamsi fluctus te obruant quin in Beruriodro silicernium cremeris (Op. cit., стр. 266). Торфеус знал строфу, очевидно, еще в неиспорченном виде. Вместо немыслимого слова *lapa я сохранил бы langa, упоминаемое в вариантах M. и B.; а в списках A. и E. под видом laga.
6 Название коня, означающее — “грива”; оно встречается обыкновенно в сочетаниях: Skinfaxi, Hrimfaxi, Gullfaxi и др.
7 В вариантах — 300 лет.
8 Указание тут же, что не самый конь, а лишь череп его окажется роковым для Одда, весьма неудачно. Еще предупредительнее [210] стихи, которые выдают и тайну о грозящем укусе змеи. Торфеус этих последних стихов не приводит. Знал ли он их вообще?

[211]
9 gerdir pu sva at mer potti verst er pu bauzt volunni hingat. L., стр. 18.
10 Finnan var sett hatt ok buit um hana vegliga; pangat gengu menn til fretta hverr or sinu rumi ok spurdu at örlögum sinum, стр. 19.

[212]
11 peir fostbrœdr satu i rumum sinum ok gengu eigi til fretta: peir lögdu ok engan hug a spar hennar. Там же.
12 mer er eigi annara at vita min forlög en fram koma ok ætla ek mitt rad eigi komit undir pinum tungurotum. Там же.
13 ef fostra minum væri eigi motgerd i pa mundir pu taka launin i höfdi per. Там же.
14 Ingimundr segir hana par illu heilli hafa komit, стр. 20.
15 Ingimundr sagdist honum enga pökk fyrir petta kunna. Там же.

[213]
16 aldri vildi Oddr blota; trudi hann a matt sinn ok megin; herfiligt kvez honum pykkja at hokra par fyrir stokkum eda steinum. L., стр. 9².
17 Сл. многочисленные свидетельства у Маурера, Bekehrung, II т., стр. 162 сл.
18 Vatnsdœlasaga, стр. 20, 24 и 26.

[214]
19 Стр. 73-74. eigi hefir draumr pinn, porhallr, litinn kraft ok pat hefir Finni set a per at sa væri feigr er pu segdir drauminn, en pess unni hann Gudmundi.
20 Gunnlaugssaga, издание Могка, стр. 2.
21 FMS. VI т., стр. 404.

[215]
22 Henzen, Über die Träume in der altnordischen Sagalitteratur 1890.

[216]
23 Стр. 68 сл.

<<< К оглавлению | Следующая глава >>>

© Текст К. Тиандер, 1906 г.

© OCR И. Ульянов, 2010 г.

© HTML И. Воинов, 2010 г.

Оригинал текста 3,5 Мб