К. Тиандер ПОЕЗДКИ СКАНДИНАВОВ В БЕЛОЕ МОРЕ

Разбор исландских саг:

[124]

XV.

Похождения Одда в стране великанов1.

Остановившись в этой гавани на ночь, наши мореплаватели вдруг проснулись от страшного, неслыханного грохота. Одд спрашивает Гудмунда и Сигурда, что это значит, но в то же время послышался снова грохот, сильнее прежнего, и только что он утих, как раздался третий самый сильный удар. Одд припоминает ходячее мнение: два выпущенных в воздух ветра мчатся на встречу друг другу и при столкновении их получается сильный грохот2. “Теперь мы должны приготовиться встретить сильную непогоду, говорит Одд, может быть, финны наслали эту непогоду за то, что вы их ограбили”. Обвязав корабль поясом и и сделав по указанию Одда все приготовления, они подняли якорь. В это время разразилась непогода с такой силой, что они тотчас же были унесены в море и даже не могли пустить в ход весел. Им только и оставалось, что дрейфовать по ветру. Все способные к работе принялись выкачивать воду. Им казалось, что корабли непременно потонут. Так уносило их в открытое море в течении 20 дней подряд. Одд стал просить Гудмунда выбросить отнятое у финнов добро. “Я полагаю, говорит он, что буря не уляжется до тех пор, пока его не выбросят за борт”. Гудмунд возражает, что если выбросить его за борт, то оно никому ничего не даст. “Это мы еще увидим, говорит Одд, пусть об этом позаботятся сами финны”. Послушались Одда, собрали имущество финнов и выбросили за борт; упав в море, оно поплыло мимо обоих бортов, собралось в одну кучу и быстро понеслось против ветра, [125] и скрылись из виду. Итак, добыча направилась в Финмарк в руки законных владельцев. Следует припомнить общераспространенное поверье, что море во время бури требует известных жертв, поверье, к которому, между прочим, примыкает и былина о Садко. В саге мотивировка усиливается еще тем, что жертвуемое добро добыто грабежом и по праву вовсе не принадлежит мореплавателям.

В тот же самый день, как это произошло, туман разошелся, море утихло и немного спустя они увидели землю. Большинство людей уже совершенно выбилось из сил, кроме побратимов. Асмунд помогал Одду во всем и делил с ним все опасности. Стараясь определить, где они теперь находятся, Одд высказал мнение, что они, вероятно, занесены далеко на север; и, судя по рассказам мудрых людей3, вероятнее всего к Рисаланду, стране великанов. Приближаясь к берегу, они увидели, что против них возвышается мыс или большой остров. Одд велел кораблям пристать: нашлась удобная гавань, на берегу же был большой лес. После того, как устроились, Одд велел грести вдоль берега, чтобы узнать, каков он. Тут они убедились, что пристали к большому острову, плодородному, но невозделанному. В лесу было много зверей, у самого же острова много китов и моржей, а также и птиц. Одд приказал своим людям, быть на страже: “12 человек должны были бодрствовать каждую ночь на острове. Охотою мы будем добывать себе съестные припасы и подкрепляться по возможности”. Редакция М. прибавляет, что они на острове выстроили себе хижину.

Однажды, отправившись в лес, они встретили большого медведя. Одд выстрелил, попал в медведя и убил его. Затем он велел сделать с раскры[126]тым ртом так, чтобы можно было стоя сзади, стрелять4. В рот положили каменную плитку, чтобы там мог гореть огонь5. Потом поставили чучело на скалу, обращенную в глубь страны.

Обитателей на острове оказалось немного, но все они были такого большого роста, что путешественники решили, что это действительно великаны. Однажды вечером они увидели, что толпа великанов собралась на мысу по другую сторону пролива. Одду захотелось узнать, что у них делается, и он велел Асмунду, переехать через залив и грести кА можно тише. Подъехав под самый мыс, они подняли весла и стали прислушиваться. Один из великанов говорит громким голосом: “Вы знаете, что чьи-то дети прибыли на наш остров и убивают наших зверей и дичь. Я вас просил собраться сюда, чтобы посоветоваться с вами, как их истребить. Вот это кольцо я дам тому, кто их убьет”. Тут выскочила какая-то женщина и сказала: “ Мы очень падки на украшения!” В редакции S. говорящий великан назван царем Бади; женщина носит имя Гнейпы; сам Бади не может принять участие в борьбе против “детей”, потому-то несогласие между ним и братом Bjol’ом еще не улажено. Но вот более любопытная подробность: во время совещания великан вдруг останавливается во время разговора со словами: “видите ли вы, как двое бородатых прислушиваются к нашему разговору здесь под горой на лодке? Вот я им пошлю поклон!” В ту же [127] минуту Одд замечает, что прямо в них летит камень. Он велел отчалить от берега, как можно скорее. Немного спустя полетел второй камень, но и он не попал в них. Третий был так велик, что они только диву дались; от падения его получился сильный подъем волн. Одд сказал: “Спешим обратно к острову!” Тут заметно желание придать всему рассказу достоверность, чему должны способствовать и собственные имена. Кроме того, последняя часть напоминает собою как бы Полифема. Черты сказания о Полифеме попадаются еще в сагах об Эгиле и Асмунде, где герой ослепляет великана и убегает от него, нарядившись в овечью шкуру6, и в сагах о Рольфе (Hrolfr), сына Гаутрека, повторяющей мотив ослепления7. Но напрасно Бурь8 предполагал близкую связь между сагами и древнегреческим сказанием; уже Гримм доказал, что подобные мотивы уже искони известны арийским, тюркским и финским народам9; число параллелей значительно увеличил Крек10. Таким образом, и повествования саг могли сложиться под влиянием местных сказок.

Немного спустя, они увидели, что какая-то женщина стала с материка перебираться на остров. Она была большого роста, в кожаной юбке и казалась свирепой; незаметно Одд взобрался на гору, где стоял медведь, развел огонь в его пасти и затем пустил стрелу. Услышав свист и увидав стрелу, она подставила свою руку, но стрела в нее не проникла, как будто рука была сделана из камня. Тогда Одд вынул подарок отца. Она снова подставила руку, но стрела пролетела через кисть, попала в глаз, вышла из затылка и полетела назад к тетиве. Она сказала: “Это не хорошо, тем не менее я должна идти вперед”. Одд выстре[128]лить еще раз; она подставила другую руку, но и эта стрела летела как первая. Женщина ушла, потеряв оба глаза. Нечего и говорить, что это была та самая женщина, которая вызвалась убить Одда и что она с этим намерением и переправлялась через пролив. Редакция М. рассказывает сверх того, что великанша подошла к кораблям и стала трясти штевни, так что чуть их не обломила. Одд хочет отправиться вслед за великаншей, чтобы видеть как великаны живут. Пришлось переправляться на лодке, потом идти долго по горам. Наконец он увидел огонь и забрался в пещеру. Над огнем висел большой котел. В пещере сидело много народу, а на почетном месте — страшное чудовище. Оно было все черное, кроме глаз и зубов; нос его был большой с горбом и свешивался вниз надо ртом; Губы его походили на куски дерна, нижняя висела над грудью, а верхняя загибалась под нос; волосы жесткие как ус китовый покрывали всю его грудь, а глаза походили на две кадки. Такого же вида была и жена его. Великану докладывают, какое несчастье постигло его дочь, явившуюся домой слепою на оба глаза. Великан предвидел это, зная, что приезжий — Одд. “Убить его нам не придется, так как ему суждено прожить гораздо дольше чем другим людям. Я знаю и то, что финны прислали его сюда, для того, чтобы мы его убили, но так как это невозможно, тоя, пожалуй, дам ему попутный ветер отсюда, ничуть не меньше того, который дали ему финны. За то, что стрелял в мою дочь (редакция S) или за эти три стрелы я дам ему прозвище Орвард — Одд (=Одд — стрелы)”.

Кончается все тем, что Одд стреляет в великана, происходит суматоха, чудовища вскакивают с обеих скамеек и начинают убивать друг друга.

Мы нередко в сагах встречаем рассказы, единственная цель которых объяснить происхождение имени героя; так и здесь: приключения Одда с Рисаланде придуманы исключительно для того, с тем большим правом мог называться Орвард — Одд. При этом ука[129]зывается две причины: стрельба в великаншу и три волшебных стрелы. Следовательно, сама сага признает зависимость этих мотивов от имени Одда. Действительно, поездка в Биармаланд ничуть не согласовывалась с прозванием Одда — Орвард-Одд т.е. Оддом-Стрелы; первой части имени отвечают лишь приключения Одда в стране великанов. Слова великана относительно возраста Одда почти буквально повторяют предсказание колдуньи, а то, что финны прислали его - неправильно, так как сам Одд никакого зла финнам не причинял. Обещание попутного ветра — опять повторение. В дальнейшем нам предстоит еще следить за нитями, связавшими рассказ о Рисаланде с остальной сагой.

Редакция М. расширила наш рассказ в чисто эпическом духе. Прием известный в сказках и в народном эпосе, применяется он и в художественной поэзии — троекратное повторение одного и того же действия. Это так называемая тригеминация рассказа. В данном месте редакция М. и дала пример геминации. Редакция S. придерживается следующего плана изложения:

1. Одд подслушивает совещание великанов.
2. Великан трижды бросает в него камень.
3. Неудачное нападение великанши.
4. Одд следует за ней в горы и попадает в пещеру.

Редакция М.:

1. = №1 редакции S.
2. = №3 редакции S.
3. – Одд вторично подслушивает.
4. – Одд в третий раз подслушивает великанов.
5. = №2 редакции S.
6. = №4 редакции S. Следя за великанами, Одд находит ту же пещеру.

Перескажем вкратце пункты 3 и 4 редакции М.

3) Через некоторое время после неудачной попытки известной нам женщины, великаны опять собираются на мысу. Одд и Асмунд подъезжают на лодке. Предводитель толпы выражает свое удивление, что им не уда[130]лось убить приезжих. “У них зверь, который выпускает стрелы дышит пламенем изо рта… Не могу понять, кто подослал их к нам. Впрочем, меня клонит ко сну (sic!) и я отправляюсь во свояси”.

4) Та же ситуация и опять то же совещание насчет приезжих. Какой-то черный великан, стоя на самой вершине горы, замечает Одда и Асмунда в лодке. Следует рассказать о том, как великан бросает в них камнем. Убедившись, что они все-таки остались невредимы, великан заявляет о своем желании спать и распускает собрание.

Разумеется, эти повторения в редакции М. имеют исключительно стилистическое значение.

Возвратившись к своим, Одд рассказывает им все, что произошло11. Мореплаватели снаряжаются в путь, как можно тщательнее и идут вдоль берега. Сразу задул ветер, быть может еще сильнее прежнего. Поднялась страшная непогода, за бурей разгулялась метель, а мороз был так силен, что гребень волны поднявшись, тотчас и замерзал12. Они стойко боролись с бурей и в продолжение 20 дней не переставая выкачивать из корабля воду. Наконец, их занесло из моря из моря опять в Финмарк и там они нашли гавань и покой. При первом попутном ветре они поехали домой, так как было уже довольно поздно и время близилось к зиме. Отец обрадовался из возвращению, как будто они воскресли из мертвых. Он пригласил их со всеми людьми к себе на зиму. Благодаря этой поездке Одд прославился: он совершил подвиг, равного которому на людской памяти не бывало13. Всю добычу отдали отцу. Зима прошла в попойках и веселье. Отец угощал их с большой щедростью. Редакция М. замечает: “этим кончается пер[131]вая часть нашей саги; теперь начинается вторая часть Орвард-Оддсаги”.

Итак, составитель саги смотрел на поездку Одда в Биармаланд и на его приключения в стране великанов, как на объединенное и даже законченное в себе повествование. Однако, мы не могли не заметить коренной разницы в изложении тех и других событий. В рассказе о Биармаланде ни одна черта не отзывается фантастичностью, все сообщаемые подробности не противоречат действительным условиям жизни, бытовая обстановка сохранена вполне исторически и поведение действующих лиц вытекает естественно из их характера и ситуации. В следующем за тем рассказе мы уже указали на противоречия и повторения в стиле и на заимствование одного мотива. Это черты, указывающие на искусственную спайку, но, кроме того, весь сюжет видимо переносит нас в область фантазии. В зависимости от той доли скептицизма, с которой мы подойдем к этому рассказу, нам представятся следующие гипотезы:

1) Все, что пересказано в этой главе — выдумка. Таким образом, получился бы следующий план путешествия Одда: возвращаясь из Белого моря, он остановился на некоторое время в Финмарке и затем продолжил свой путь домой.

2) Приключения в стране великанов — вымысел; но вне сомнения тот факт, что, отъехав от Финмарка, они пострадали от сильной бури и, проблуждав известное время в открытом море, должны были возвратиться в прежнюю гавань. Тут ничего удивительного нет, так как часто парусные суда принуждены идти обратно на прежнюю стоянку.

3) За событиями в стране великанов могло стоять действительное происшествие. Разве отбитому бурей нельзя попасть на остров? При том сага дает описание острова, вполне отвечающее характерным признакам арктической природы. Правда, обитатели позже оказались великанами, но в этом виновата миеология; с другой стороны чудовищное описание их вида могло быть вызвано [132] Странной внешностью обитателей крайнего севера. Римские легионеры Германика, настигнутые бурей у фрисского побережья и выброшенные на неизвестные им острова, видели тамambiguas hominum et belluarum formas: vizasive ex credita14; но историческая основа этих басней не подлежит никакому сомнению. Как не имеющие ничего общего с Биармаландом рассказы проникли в сагу и заслонили или по крайней мере нарушили ее строгую историчность, я попытаюсь объяснить в другом месте. Они настолько отвлекли внимание составителя саги от главной темы, что он совершенно забыл о Сигмунде и Гудмунде; они ни разу не упоминаются при событиях в стране великанов.

Примечания

[124]
1 Так как в этой главе передается рассказ Орвар-Оддсаги, более или менее фантастичный, то мы не считаем нужным приводить его в переводе, а ограничимся лишь свободным пересказом.
2 Здесь составитель саги выкладывает свои познания в физике и передает тогдашнюю теорию о происхождении грома.

[125]
3 frasogn frodra manna. Frodr означает человека, сведущего главным образом в области предания, так heilug froedi- познание христианского учения. Итак, сама сага указывает на миеологический источник представления о том, что на крайнем севере расположена страна великанов.

[126]
4 Эта хитрость вполне соответствует тому, что мы знаем об уловках охотничьих народов. Обыкновенно охотники сами переодеваются в шкуру убитого зверя, либо прикрываются веткой дерева и под таким прикрытием приближаются к своей жертве на очень близкое расстояние, Бушмены, охотясь за страусами, надевают на себя шкуру страуса с перьями, шеей и головой и подходят к стае, ловко подражают ухваткам живой птицы. Северо-американские индейцы в шкуре оленя незамеченные проникают в самое стадо. Древние египтяне покрывали свою голову пустой тыквой и, плывя по Нилу, ловили руками речных птиц.
5 Помещение огня в рот медведя находятся в связи с представлениями об огнедышащих драконах, конях и героях.

[127]
6 Fas. III, стр. 382-6.
7 Fas. III, стр. 120-7.
8 Afnf. VIII, стр. 246-255.
9 J. Grimm. Die Sage von Polyphem 1857.
10 Krek. Einl. In d. slav. Literaturgeschichte, 2 изд., стр. 665-759.

[130]
11 Тут вставлены две строфы, которые стариной не отзываются, а являются поздней подделкой
12 Речь идет о больших льдинах, принесенных с севера.
13 engi potti slik farin vera i peira manna minnum, er pa varu uppi L, стр. 51 12.

[132] XVI
14 Тацит, Annales II, гл. 24

<<< К оглавлению | Следующая глава >>>

© Текст К. Тиандер, 1906 г.

© OCR Д. Чаров, 2009 г.

© HTML И. Воинов, 2009 г.

Оригинал текста 1,16 Мб