Статья посвящена текстологии поморских лоций XVIII-XX вв., истории сложения текста Мореходных книг и их бытованию на Русском Севере.

Шундалов И.Ю., Савинов М.А. Поморские лоции как исторический источник //Соловецкое море. - Москва-Соловки, 2007. - № 6. - С. 31-42.

Поморские лоции как исторический источник

[31]

Плавания поморов в арктических морях издавна вызывали большой интерес историков, краеведов и археологов, привлекали внимание беллетристов и публицистов. В связи с этим, помимо строго научных исследований, существует большой массив литературы, идеализирующей историю поморского мореплавания, а в некоторых случаях фальсифицирующих ее1. Не подлежит сомнению, что поморы были выдающимися мореплавателями, сумевшими создать наиболее эффективные (во времена деревянного судостроения) типы судов для плаваний в Северном Ледовитом океане. От этого весьма общего рассуждения необходимо перейти к конкретно-историческим деталям мореходной практики на строго научной основе. Время активного освоения циркумполярной зоны, типология судов и особенности кораблевождения должны быть объектом всестороннего исследовательского изучения, прежде чем станут достоянием писателей.

Ярким памятником мореходных традиций жителей Беломорья стали рукописные лоции – описания навигационных опасностей на побережьях Белого и Баренцева морей. Поморские лоции впервые стали доступны широкой общественности в 1866 году (публикация Фрейганга). В дальнейшем было предпринято еще несколько публикаций (Козлов, Тошаков, Морозов, Гемп и др.). Характеризуя исследовательский подход, можно отметить смещение интереса от чисто практического к научно-исследовательскому, который ориентирован на историю и текстологию памятников. Впервые этот переход намечается у Н.В. Морозова, который приводит историю публикуемой «Мореходной книги» [Морозов, 1909: 269–271]. Статья К.П. Гемп до сих пор представляет собой самый лучший анализ поморских лоций [Гемп, 1980: 3–18]. Современный исследователь обычно рассматривает лоции как вспомогательный материал в исторических лингвистических исследованиях. Последней работой, касающейся поморских лоций, следует считать статью Т.А. Шрадер [Шрадер, 2002: 129-134]. Т.А. Шрадер использовала данные лоций для реконструкции истории поморской торговли в Северной Норвегии.

Предлагаемая работа имеет две цели. Первая и, пожалуй, главная, состоит в целостном описании поморских лоций как памятника письменности. До сих пор такого описания сделано не было, хотя опыт сравнительного изучения поморских лоции есть. Речь идет о статье К.П. Гемп [Гемп, 1980: 3–18], в которой указывается значительное число рукописей, содержащих текст лоций, а также анализируется язык лоции. Работа К.П. Гемп была посвящена, в сущности, одному памятнику («Книге мореходной» О.А. Двинина), остальные лоции исследовательница подробно не сверяла. Первая часть нашей работы представляет собой попытку реконструкции истории текста лоций, выявления их взаимодействия между собой. Мы выясняем происхождение отдельных памятников, выделяем редакции и классифицируем списки лоций по времени их составления.

Однако авторы видят свою задачу не только в максимально полном текстологическом описании лоций, но и в определении их источниковедческого значения. Поморские лоции, как нам представляется, дают широкие возможности для реконструкции истории освоения поморами побережья Баренцева и Белого морей. Они оказали влияние на раннюю краеведческую литературу и первые профессиональные мореходные руководства.

* * *

Все известные нам лоции обнаруживают значительное композиционное сходство. Между ними имеются значительные текстуальные параллели и дословные совпадения, таким образом, можно говорить о родстве всех этих памятников. Тем не менее, в списках есть разночтения, которые говорят о том, [32] что рукописные традиции поморских лоций развивались, по-видимому, параллельно. Эта параллельность развития не исключает наличия разновременных этапов истории текста.

Авторам известно о существовании 12 списков поморских лоций (восемь списков изучены в рукописях или публикациях; существуют также два вводных описания утраченных документов; с двумя списками нам познакомиться не удалось). Анализ текста лоций позволил нам выделить ряд рукописных традиций, формировавшихся в разное время на территории Беломорья. Большая часть изучаемых памятников опубликована, один из списков снабжен подробным научным комментарием [Гемп].

Первая лоция, текст которой был представлен на суд общественности, была издана в марте 1866 году подпоручиком Василием Герасимовичем Козловым (лоция Козлова, далее ЛК), заведующим Кемским шкиперским курсом корпуса штурманов. Вторая – в июле того же года капитаном первого ранга (впоследствии генерал-адъютантом) Андреем Васильевичем Фрейгангом (ЛФ), получившим ее, в свою очередь, от Б.А. Глазенапа2. Третья – в 1876 г. благочинным 1 округа Онежского уезда Алексеем Васильевичем Тошаковым (ЛТ), четвертая – гидрографом Николаем Васильевичем Морозовым (ЛМ) в 1909 г., пятая – исследовательницей поморского фольклора Ксенией Петровной Гемп (ЛГ) в 1980 г., шестая – в 2003 году лингвистами Поморского университета (Архангельск) Лидией Павловной Комягиной и Викторией Владимировной Тропиной (ЛКТ).

Две неопубликованные рукописи, исследованные авторами - лоция С. И. и И. С. Заборщиковых (ЛЗ) и лоция А. О. Кузнецова (ЛКуз), представляют собой списки опубликованных документов.

Утраченные лоции, могли бы обогатить наши знания о поморском мореплавании: в одном случае3, по мнению собирателя, был найден список нач. XVIII в. со списка XVII в.; в другом4 – список [33] Мореходной книги, восходящий к первой пол. XIX в. [Гемп, 1980: 12]. В 1939 году норвежский профессор-славист У. Брок частично опубликовал текст лоции, полученной им от некоего помора, переехавшего в Норвегию в нач. XX в. [цит. по Шрадер, 2002: 132, 134] – эта публикация осталась за пределами нашего поля зрения.

Каждый из публиковавшихся списков содержит свою местную версию лоции, бытовавшую в том или ином районе Поморья, однако, далеко не всегда место нахождения документа отражает ее. ЛК происходит из Кеми, ЛФ – из Архангельска, ЛТ – с острова Мудьюг в устье Сев. Двины, ЛМ – из Сумы5, ЛГ найдена в Кузомени6, ЛКТ – принадлежала уроженцу с. Кушереки7, переехавшему в Могилевскую область. При внимательном изучении текстов лоций мы можем географически локализовать место составления большинства этих списков. Есть два маркера: 1) общий километраж от места назначения до конечного пункта, 2) первый заголовок описания мореходных курсов. Исходя из этого, списки распределяются следующим образом: ЛК и ЛФ – Сороцкие, ЛМ и ЛГ – Сумские, ЛКТ – Кушерецкая (см. Рис.1). ЛТ, возможно, происходит из районов устья Северной Двины8. Более сложной проблемой остается историческая преемственность списков – географическая локализация может не отражать реального положения вещей, так как владельцы лоции могли вносить в нее какие-то изменения при переписи с оригинала.

Исторически наиболее хорошо исследованы списки Сумской версии. По сведениям К.П. Гемп ЛМ является списком с некоей древней поморской лоции, переписанной в 1860-х гг. жителем Сумского посада Василием Федоровичем Пашиным9. Последняя запись первоисточника по ее сведениям датирована 1805 годом [Гемп, 1980: 11]. По данным публикатора, Н.В. Морозова, текст древней лоции переписывал не сам Пашин: первую часть в 1878 г. – капитан Л.Н. Демидов, а вторую10, в 1889 командир парохода «Мурман» А.М. Падорин [Морозов, 1909: 270]. По-видимому, Гемп ближе к истине, так как вряд ли Демидов и Падорин стали бы копировать владельческую надпись Пашина, которая присутствует на ЛМ. Относительно даты 1805 год могут возникать сомнения, так как Морозов упоминает о том, что лоция была скопирована «со старинной, очень ветхой тетради, писанной славянскими буквами неизвестно кем и когда» [Морозов, 1909: 270]. Местонахождение списков В.Ф. Пашина и А.М. Падорина неизвестно. В 1920 г. полный текст списка Падорина был переписан П.И. Башмаковым, преподавателем Архангельского мореходного училища и ныне находится в Архангельске [Гемп, 1980: 11].

ЛГ (24 листа) также происходит из Сумского посада; она принадлежала О.А. Двинину11, который в 1909 г. переехал в с. Кузомень на Терский берег. В 1934 г. его Мореходная книга поступила на хранение (№3432) в Архангельский краеведческий музей [Гемп, 1980: 12, 18]. Рукопись написана полууставом на плотной бумаге без водяных знаков, в тексте имеются даты: л. 15 – внизу на поле помета карандашом: «12 мая 1823»; л. 24 – хозяйственная запись чернилами, датированная 1864 г., переплет с внутренней стороны подклеен обрывком документа, с подписью протоиерея Сумского прихода Гавриила Молчанова и датой 1828 г. Бумага обрывка с водяным знаком – медведь с секирой.

И ЛМ, и ЛГ, с небольшими разночтениями повторяют друг друга [Гемп, 1980: 18]. Сумская версия оказалась наиболее распространенной среди других – ее список мы обнаружили также в фондах Карельско[34]го государственного краеведческого музея12. Эта рукопись (33 листа) принадлежала Семену Ивановичу (1818–1880) и Ивану Семеновичу (1848?–1880) Заборщиковым, жителям с. Кузомень, датируется 1862–1863 гг. по датам на обложке и обороте, написана тремя почерками и представляет собой дословное копирование ЛГ13. Лоция Заборщиковых (ЛЗ) поступила в музей в 1955 г. от штурмана малого плавания Александра Васильевича Долгобородина из Кеми. Авторами настоящей статьи был обнаружен еще один список14, также связанный с Сумской версией. Рукопись (39 листов) поступила в 1965 г. в Государственный Русский музей от Ф.И. Кузнецовой из с. Кушереки, а в 1966 была передана на хранение в архив Центрального Военно-морского музея15. Лоция принадлежала Александру Осиповичу Кузнецову, умершему 28 ноября 191416. Исходя из владельческих записей, список может быть датирован второй пол. XIX в. Текст документа лоции Кузнецова (ЛКуз) соответствует ЛМ (за небольшими разночтениями в названиях курсов и последовательности описания становищ).

Необходимо упомянуть также и о Кушерецкой версии поморских лоций, частичная публикация которой состоялась в 2003 году17. Рукопись (67 листов), владельцем которой является доктор сельскохозяйственных наук Александр Матвеевич Кононов, находится в его частной библиотеке. Ксерокс лоции был передан архангельскому краеведу Льву Александровичу Варфоломееву, от него попал к поэту Василию Николаевичу Матонину18, а затем к публикаторам. По почерку документ восходит к XVIII веку. Первоначальный вариант Кушерецкой лоции, возможно, принадлежал священническому роду Кононовых, родоначальник которого, Епимах (ум.1738), был направлен в Кушереку архиепископом Афанасием в 1694 г. [Титов, 1896: 23].

К сожалению, история списков ЛК, ЛФ и ЛТ, за исключением относительно достоверной географической привязки, остается нам неизвестной, что, однако, не является препятствием для их исторической датировки. Для этого нам необходимо обратиться сначала к сопутствующим историческим материалам, а затем к формальному и семантическому анализу документов.

Сложность определения датировки лоций состоит в том, что в большинстве своем мы имеем дело с печатными источниками, изданными, строго говоря, текстологически неверно. К тому же в одном памятнике могут встречаться записи разного времени и если время составления списка можно уточнить по владельческим записям (если они есть), то его архетип «растворен» в глубине веков. С другой стороны, нельзя сказать, что списки лоций заимствуют большое количество разновременных элементов, не поддающихся датировке. Обычно переписчики строго следовали оригиналу, что доказывают пространные заверительные записи19. Однако с накоплением новых знаний об особенностях навигации, а также в связи с возникновением новых географических пунктов и ориентиров требовалось отразить эти изменения в текстах лоций, что приводило к возникновению нового упорядоченного варианта Мореходной книги. Зная время возникновения важнейших навигационных знаков (башен-маяков, брандвахт, застав, крепостей, церквей, и т.д.) мы можем определить время составления (или исправления) списка.

Поморские лоции четко делятся на две неравные группы: ранние, не имеющие устойчивого названия (Наставление к путешествию, Расписание мореходства) и более поздние, которые называются Мореходными книгами. Временно*й границей между первыми и вторыми является 1822 год – именно тогда появляются 4 навигационные башни на Святом носу, Орлове, Пулонгском и о-ве [35] Сосновец20. Большая часть Мореходных книг (кроме ЛТ) упоминает эти башни, в ранних лоциях на местах башен располагаются кресты. Нижняя временная граница составления поморских лоций – 1702 год, дата постройки Новодвинской крепости. Она фигурирует во всех известных нам списках.

Композиция текста поморских лоций такова: зачин (молитва), вводная часть (краткий указатель направлений и расстояний), основная часть (подробное описание навигационных опасностей районов устья Сев. Двины, Терского и Мурманского берегов). Первая часть присутствует не во всех списках, но вторая и третья, различаясь по своей величине и составу, являются основным содержанием любой поморской лоции.

Перейдем к рассмотрению важнейших версий поморских лоций, ранжировав их по временной шкале. Освоение поморами побережий Белого и Баренцева морей, изобилующих навигационными опасностями, вызвало необходимость составления описания берегов. Первые подобные описания могли появиться, по нашему мнению, в конце XVI–начале XVIII вв., синхронно с составлением Книги Большому Чертежу21. При этом надо учитывать, что Русский Север отличался высоким распространением грамотности среди населения, здесь даже существовало крестьянское летописание, ярким памятником которого является Пинежский летописец (первая пол. XVII в.). Архетип(ы) лоций (ОА) заложил(и) своеобразный стандарт, на который ориентировались последующие переписчики. В виде рукописного текста ОА появился, вероятно, в XVII в.

Из имеющихся в нашем распоряжении лоций мы напрямую можем возвести к этому архетипу только ЛФ. В публикации А.В. Фрейганга текст носит название «Наставление к путешествию по морскому тракту из поморских волостей, по Мурманскому берегу и данному владению, в подробном описании становищ и расстояний», но насколько это название отражает заголовок рукописи, проверить невозможно.

Структура ЛФ такова. Сначала идет краткое описание направлений и количества верст в районе северной части Онежской губы Белого моря (Морской тракт из поморских волостей) по маршруту с. Сорока–о. Жужмуй (ок. 40 км по прямой от с. Сумский посад) – Жижгинск (близ северной оконечности Онежского по-ова); о-ва Кузова (ок. 25 км от г. Кеми)–Соловецкие–о. Жижгинск, затем маршрут ведет через Белое море до с. Стрельна (вариант – Варзуги), затем вдоль Кольского полуострова до компанейства Квитнос (район г. Тромсё). Затем приводится описание «Обратного хода» – от р. Бердион (ныне Берлевог, по-ов Варангер, Норвегия) на сев. оконечности по-ова Варангер (приблизительно в 500 км от окончания предыдущего маршрута) до Трех островов (ок. 20 км от устья р. Поной, вост. оконечность Кольского по-ова), о. Сосновец или Пялицы, далее переправа через Горло Белого моря и путь на юг, в Архангельск. Общее расстояние в 1190 верст дано обобщенно, «от поморских волостей» (т.е. Онежской губы) до Варгаева (г. Вардё). После краткого описания курсов идет небольшое описание навигационных опасностей в районе устья Сев. Двины, а затем составитель лоции перечисляет становища Заяцкого и Анзерского о-вов (Соловецких островов) и кратко описывает Унскую губу (вост. побережье Онежского по-ова). После описания южного берега Белого моря ЛФ переходит к становищам Терского, Мурманского и Норвежского берегов от Стрельны (с. Стрельна, Терского р-на Мурманской обл.) до Бердиона (Берлевога). Затем составитель очень сжато описывает курс по Зимнему берегу от Зимней Золотицы (с. Верх. Золотица Мезенского р-на Архангельской области) до Канина носа.

ЛФ уникальна в том, что она подробно описывает только один маршрут (главный ход–обратный ход), возможно, связанный с промысловой деятельностью хозяина лоции: из Сороки к поморским становищам, а затем в Тромсё (на промыслы и рыбные норвежские ярмарки), а затем в Архангельск (на торжище), другие лоции включают, как правило, два-три подробных описания курсов. Становищ по Терскому берегу в ЛФ гораздо меньше, чем в других лоциях. Для одного маршрута ЛФ содержит несколько вариантов морского хода, что можно объяснить тем, что владелец данного списка ездил в Норвегию несколько раз. Труднее объяснить то, почему конечная точка маршрута и точка «обратного хода» находятся друг от друга на таком значительном расстоянии. Объяснение может быть следующим – составитель использовал некий другой текст лоции, в котором упоминался ход до Тромсё, но сам ходил только до Берлевога. Это предположение подтверждается тем, что текст описания навигационных опасностей [36] устья Сев. Двины присутствует во всех имеющихся лоциях, следовательно, центр их сложения находился в Архангельске, а не в Сороке.

Структура списка ЛК (Росписание мореходства) напоминает ЛФ, только к описаниям курсов прибавлены несколько дополнительных маршрутов, а каждое из кратких описаний становищ дано более развернуто. «Росписание» начинается от Кузовов, а заканчивается Квитносом, но обратный путь дан уже от м. Северного Варангерского по-ова, отстоящего на 30 верст дальше на запад, чем в ЛФ. От восточной оконечности Кольского полуострова также как в ЛФ даны три варианта путей на Зимний берег – от Трех островов (р-н устья р. Поной) на о. Моржовец (примерно в 15 км от Зимнего Берега в начале Мезенской губы), от о. Сосновец (Горло Белого моря) на Моржовец, от Пялицы к Зимним горам (т.е. к с. Верх. Золотица). Становищ в ЛК значительно больше, чем в ЛФ, от Моржовца через Конюшенский нос (Зимний берег) указан путь в Мезенскую губу и на Канин нос, а от местечка Вепрь около Верхней Золотицы – на юг, в Архангельск. Очень подробно дано устье Сев. Двины и дважды встречается описание о. Кумбыш, где навигационная обстановка была наиболее неблагоприятной. После описания водных проток в Архангельске приведены курсы по южному побережью Белого моря по маршруту: Унская губа–о.Жижгинск–Соловецкие–Кузова; о.Жижгинск–м.Орлов–о.Жужмуй. В конце этой части приведены навигационные опасности района о.Жижгинск, а также подробные курсы на с. Шуерецкое и г. Кемь от района, прилегающего к о-вам Кузовам. Общее расстояние (1395 верст) указано от с. Сороки до г. Вардё. После кратких курсов приведены развернутые описания становищ в районе Онежской губы (раздел «Кузова»), а затем по Терскому, Мурманскому и Норвежскому берегам (раздел «Терский берег»). Количество этих географических пунктов со времени ЛК остается относительно стабильным и в других списках.

В целом ЛК представляет собой закономерное развитие ЛФ: здесь впервые задается целостная структура курсов «обратного хода»: Норвежский–Мурманский–Терский берега; Зимний берег, устье Сев. Двины, Летний берег, Онежская губа. Возможно владелец (цы) лоции проживали в Кеми или в Шуерецком, так как к тексту Сороцкой лоции ЛФ были добавлены очень подробные описания целого ряда местных мелей и шхер вокруг Кузовов. Переписчиком ЛК также была использована какая-то неизвестная лоция (ОА–1), дающая описание Архангельска и двойное описание о. Кумбыш. Составитель также систематизировал обрывочные описания ЛФ о Зимнем береге и внес значительные дополнения в перечень становищ.

Текстуально ЛК очень близка к другому местному (кушерецкому) варианту Росписания мореходства, ЛКТ, текст которой озаглавлен «Река Кушерецка». Родство ЛК и ЛКТ особенно хорошо видно на примере отсутствующего во всех других лоциях описания речки Маймаксы:

Текст ЛКТ в целом архаичнее, чем текст ЛК, так как в нем отсутствует застава в Лапоминском устье. Этот факт позволяет провести датировку обоих списков. По сведениям О.В. Овсянникова «строительные работы в Лапоминской гавани велись практически постоянно – известно, что в 1763 году там находились построенные «казенные покои», которые «исправлялись» в связи с обветшанием» [Овсянников, 2001, I: 367]. В 1790 г., в связи с угрозой шведского вторжения вокруг Архангельска спешно [37] строились новые батареи, в том числе в Лапоминском устье. Остается только выяснить, какую заставу имел в виду составитель списка «Реки Кушерецкой». Ответ на этот вопрос могут дать архивные разыскания. Время составления ЛКТ можно отнести к середине XVIII в.

Структурными особенностями текста ЛКТ являются подробное описание хода из Кушереки до о.Жижгинск, далее, как и ЛК, дается курс на Терский берег к с. Варзуге (130 в.) Тетрино (150 в.), или Пялице (190 в), описан маршрут до г. Вардё, от которого отсчитан километраж до Кушереки (1150 в.) и далее – до р-на Тромсё (стан. Квитнос и о.Лопан). Обратный ход, как и в ЛФ, начинается с Бердиона (сев. оконечность по-ова Варангер), дальнейшие расписания курсов полностью совпадают с ЛК: от восточной оконечности Кольского по-ова на Зимний берег на север – на Канин нос и в Мезень; на юг – в Архангельск с описанием устья Сев. Двины и о. Кумбыш. Отличие от ЛК здесь одно – выделен специальный раздел, посвященный Архангельску («В Архангельске»), где вновь повторен Кумбыш. Язык описания, впрочем, другой, встречаются разночтения в названиях становищ и других географических пунктов.

Далее текст ЛКТ следует ЛК до описания навигационной обстановке в р-не с.Шуерецкое и Кеми, после чего следует обширная вставка про район г.Онеги (Ворзогоры, Лямца, Тамицы, Кушерека, и др. села), которая вновь начинается с о. Жижгинск. Приводятся расстояния вдоль берега Онежской губы на Сумской посад и далее по Карельскому берегу – на Сороку, Кемь, Летнюю реку (ныне пос. в 20 км. к сев. от Кеми), Кезекольский (вероятно, мыс в одноименном проливе в 10 км к сев. от Летней реки) и о. Виловатый (вероятно, совр. о. Высокая луда в губе Поньгома в 30 км. к сев. от Летней реки). В этой вставке есть подробное описание становищ около с. Пушлахты (Онежский р-н Архангельской обл.) и Юкова (Беломорский р-н, респ. Карелия). В конце части вновь упоминается Юково и ход от этого становища до Крестного монастыря. Следующая часть ЛКТ озаглавлена «Становища указанныя, како в нихъ заходить, и како примечать» (л.23) и повторяет по смыслу текст разделов ЛК «Кузова» и «Терский берег».

В целом, тексты ЛК и ЛКТ весьма близки и представляют собой местные версии одного и того же архетипа, который содержал подробное описание устья Сев. Двины и Онежской губы. При том, что «Река Кушерецка» старше ЛК, но включает текст с навигационной обстановкой вокруг Кузовов, протограф, возможно, был составлен в Кеми или Шуерецком. Переписчик ЛКТ вряд ли бы включил описание местных мелей близ Карельского берега, находящихся почти в 300 км от Кушереки. Любопытно то, что переписчик ЛКТ более склонен к обобщениям: у него более точно отделены курсы (в Норвегию; обратный ход, Архангельск) и сведено расписание становищ. В ЛК, в свою очередь, становища разъединены по географическому принципу, но не объединены под общим заголовком. Наша версия о более раннем происхождении ЛКТ предполагает, что существовал общий архетип «Росписаний мореходства» ЛКТ и ЛК (ОАРМ), имевший две редакции – Кушерецкую (ЛКТ) и Кемско-Шуерецкую (ЛК). Последняя, при этом, имела прототип в виде Сороцкой ЛФ.

Следующим этапом эволюции поморских лоций стал памятник, имеющий в списках устойчивое название «Книга мореходная…» (разночтения в названии незначительны). Древнейшая редакция этой лоции отразилась в списке, опубликованном А.В. Тошаковым (ЛТ) в журнале «Яхта» [Тошаков, 1876]. Для ЛТ характерна более детальная разбивка вводной части на разделы и отсутствие указания общего расстояния22 от коренных поморских селений до Вардё (Варгаева), что говорит о ее более позднем происхождении по сравнению с ЛКТ и ЛК. Важным свидетельством относительной древности редакции ЛТ является отсутствие в описании мыса Святой нос башни, которую упоминают последующие переписчики «Книги мореходной», что сближает ЛТ с лоциями XVIII в. – ЛФ, ЛКТ и ЛК.

Структура ЛТ – одна из наиболее любопытных. Лоция начинает описание курсов с устья Северной Двины. Вместо развернутой характеристики навигационных опасностей следует короткое указание направление на с. Куя и километраж. ЛТ предлагает два пути на Терский берег

1. От Бара (отмель в устье) Северной Двины на Зимний берег до Полугор (кряж у Зимнегорского маяка, в 30 км к юго-западу от с. Верх. Золотица) и далее до Пялицы на Терском берегу;

2. От Бара на Варзугу, и далее вдоль побережья южного берега Кольского по-ова. После этого курс ЛТ уверенно следует до г. Тромсё (Тромсина) вдоль Кольского по-ова и побережья Норвегии. От этого [38] же города (впервые в поморских лоциях) пролагается и «обратный ход» (в ЛТ – «ход в обратный путь»). Далее в ЛТ выделены разделы «Ход по Зимнему берегу» (от м. Вепрь до Канина носа и в Мезенскую губу); «Описание Летнего берега» (от с. Керецкого в Архангельск, где приведено двойное описание о. Кумбыш и рассказ о Подужемском устье23, но выпущена часть про навигационную обстановку в районе самого города); «Ход по Летнему берегу» (где соединены описания курсов и становищ Летнего берега (зап. берег Двинской губы) и Онежской губы, приводится описание Унской губы и Кандалакшского залива); «Описание становищам по Терскому и Мурманскому берегам Российской Лапландии и Норвежскому владению» (до г. Вардё) и «Норвегия, острова Варгаевские» (описан Варангер-фьорд и Тана-фьорд).

ЛТ, говоря о ходе по Терскому берегу в Норвегию и обратном ходе до острова Кумбыш и по Зимнему берегу, следует ЛК, но выпускает «ненужное» описание проток Сев. Двины в Архангельске и навигационную обстановку прилегающих к городу районов Летнего берега. Это можно объяснить утилитарным применением данной лоции, переписанной для архангельского судовладельца стражником о. Мудьюг (см. выше), который превосходно знал навигационные опасности родных мест. Описания Кеми и Карельского берега архангелогородцу были, видимо, также не нужны, зато его интересовал ход в г. Онегу и Кандалакшу, а также районы, прилегающие к Соловецким островам. В связи с этим был выпущены важнейший для других поморских лоций раздел про ход от о.Жижгинск до Варзуги или Тетрина.

Список ЛТ имеет некоторые текстовые параллели с ЛКТ и ЛК, однако отличия слишком значительны, чтобы можно было представить эту лоцию результатом их непосредственной переработки. Более вероятным будет, на наш взгляд, предположение о существовании у архетипа ЛКТ и ЛК (ОАРМ) и ЛТ единого источника, восходящего непосредственно к исходному архетипу лоций XVIII в. – ОА-1. К раткая ЛФ и пространные ЛК и ЛКТ, вероятно, представляют собой списки разных версий архетипов. Причем если ЛК и ЛКТ восходят к ОА-1, то ЛФ должна иметь прототипом более ранний общий архетип - ОА.

К редакции ЛТ так или иначе восходят все последующие варианты «Книги мореходной», которая в силу наибольшего географического охвата и четкой структуры оказалась наиболее востребованной и активно переписывалась во второй половине XIX в. Большинство известных нам списков отражают именно текст «Книги мореходной».

Последующие редакции «Книги мореходной», известные нам по четырем рукописям (ЛМ, ЛГ, ЛЗ, ЛКуз), восходят, по нашему мнению, к единому архетипу ОАКМ (Общий архетип «Книги мореходной»), который возник в результате переработки ЛТ под влиянием ЛКТ. Эта переработка заключалась в дополнении текста лоции и упорядочивании морских ходов: Ход из Архангельска в Норвегию, на Терский берег; ход [39] по Норвежскому берегу; обратный путь из Норвегии; из Архангельска в Поморье; Из Орлова в Онегу; Из Архангельска в Мезень24.

Во вторую часть лоции (Подробные описания курсов) были включены в совокупности описания важнейших становищ и направлений от значимых навигационных точек (о. Жижгинск, мыс Орлов, устье Сев. Двины, о. Моржовец и Сосновец, Орловы пески (вост. оконечность Кольского по-ова), Зимние горы, Святой нос и др.). Начало курсов Книги мореходной известно нам в двух редакциях: Кушерецкой (ЛКуз) и Сумской (ЛМ). Начальный заголовок, по которому определяется географическая привязка редакции (Ход из Кушереки в Архангельск, ход из Сумы в Архангельск) не соответствует содержанию: описывается путь до о.Жижгинск и от него указывается лишь курс на Терский берег, в Кандалакшу и к устью Сев. Двины. Описание о. Кумбыш встречается один раз, а местные мели в районе Кузовов отсутствуют. Структура лоции единообразна и предлагает краткое, но исчерпывающее описание того или иного географического пункта.

Помимо описания «ходов», вводная часть обеих поздних вариантов Книги мореходной содержит выделенное в отдельную главку описание «Остров Моржевец», не читающееся в ЛТ. Это описание появилось, очевидно, на стадии составления ОАКМ при переработке текста ЛТ. Интересно, что лоция ЛКуз унаследовала через ОАКМ от ЛТ топоним Волчьи вараки в районе становища Бирка (Хиберг, по-ов Варангер, Норвегия). Более поздняя редакция КМ – Сумская – Волчьих варак не знает. Более того, она использует текстологически иные формулировки, что говорит о значительной переработке текста архаических лоций автором Сумской КМ:

В свою очередь, древнейшая редакция КМ отразившаяся в ЛТ, унаследовала «Волчьи Вараки», известные всем архаическим лоциям, из ОА–2.

Вторая, более поздняя редакция «Книги мореходной» была составлена в Сумском посаде и известна в трех списках (ЛМ, ЛГ, ЛЗ). ЛМ происходит, вероятно, из самой Сумы, а два других – из Кузомени, деревни в устье р. Варзуги. Главной особенностью этой редакции является очень подробное и скрупулезное описание курсов и становищ по Белому и Баренцеву морям, в особенности по Норвежскому берегу. Сумская редакция – самый полный и подробный вариант «Книги мореходной», что, по-видимому, и обусловило ее популярность во второй половине XIX в.

Текст рукописей, отразивших Сумскую редакцию «Книги мореходной», идентичен за исключением одной важной особенности: ЛГ и ЛЗ содержат после основного текста дублирующие описания «Ход в Варзугу» и «Приметы Варзуги». Двойное упоминание Варзуги отсутствует в ЛМ. Этот факт может свидетельствовать о том, что владельцы Сумской лоции, проживавшие в Кузомени, дополнительно акцентируют внимание на своей родной деревне, которая находилась неподалеку от впадения р. Варзуги в Белое море. Следовательно, можно говорить о кузоменской редакции Сумской версии поморских лоций, которая принадлежит какому-то из последних владельцев списка ЛГ. ЛМ, в свою очередь, отражает «неискаженный» оригинал Сумской редакции (ОАС).

Историю текста поморских лоций можно обобщенно представить в виде следующей стеммы (Рис.2):

Абсолютные датировки поморских лоций спорны и мы можем говорить лишь о приблизительном времени составления той или иной версии. Так, ОА, возможно восходит к XVII в., ЛФ и ОА–1 – [40] к первой половине XVIII в., ОАРМ, и, возможно, ЛКТ – к середине XVIII в., ЛК, ОАКМ и ЛТ – ко второй половине XVIII в. ЛМ и ОАС выполнены до 1820-х гг. Список ЛГ, в большей своей части отражающий ОАС, содержит вставки второй пол. XIX в. (Кузоменская редакция). ЛЗ и ЛКуз составлены, вероятно, в 1860-х гг., причем Кушерецкая редакция (ЛКуз) восходит к более раннему варианту ОАКМ, чем ЛЗ.

Наши текстологические построения вполне могут быть дополнены последующими исследователями поморских лоций. Появление новых списков, безусловно, внесет свои коррективы и дополнит представленную нами картину. Помимо этого необходимы микроисторические исследования, связанные с конкретными фактами бытования рукописных лоций и биографиями владельцев и переписчиков. Эти изыскания позволят уверенно определить место лоций в рукописном наследии Архангельского Поморья XVII–XIX вв.

* * *

Рассмотрев историю и периодизацию поморских лоций, мы обратимся к сюжетам, вводящим эти памятники в более широкий массив литературных текстов: профессиональных мореходных руководств, а также первых краеведческих сочинений. Используя фольклорный материал, мы покажем зависимость между навигационно значимой топографией поморских лоций и историческим контекстом, отражающим первоначальный этап освоения Белого и Баренцева морей.

Отличия традиционной лоции от профессиональной, мореходной, поначалу были не так велики. Сравнение текста первой лоции Белого и Баренцева морей25 с нашими «Росписаниями мореходства» показывает их очевидную связь. Во многом совпадают деление текста, списки становищ и береговых примет, а также гидрографические описания. В практическом применении традиционные лоции не уступали по точности описания и возможностям применения. Как показала Т.А. Шрадер, плавания поморов в Северную Норвегию было обычной практикой, норвежские прибрежные воды были хорошо известны русским мореходам [Шрадер, 2002: 133]. Для многих поморов лоции были гораздо проще и понятнее, так как не требовали особых специальных познаний. Использование традиционных лоций продолжалось, вероятно, довольно долго. В 1870-х гг., согласно А.В. Тошакову, было три типа лоцманов с разным статусом: шкиперы и штурманы, водящие суда по картам; судовладельцы, умеющие читать и писать; неграмотные мореходы, управляющие судами в море на память или по изустным преданиям и приметам [Тошаков, 1876: 573]. Исчезновение рукописных лоций, вероятно, нужно соотнести с разрушением традиционных промыслов и формированием специализированного рыболовного флота в Мурманске, то есть с 1920–1930-ми годами.

Рукописные лоции оказали влияние и на первое этнографическое описание Терского и Мурманского берега. Оно была составлено в 1800–1801 гг. Антоном фон Пошманом (1758–1829), а впервые напечатано в 1873 г. в Архангельске [Пошман, 1873: 66–84]. Книга содержит описания становищ северного берега Кольского по-ова, заметки по быту саамов, описание поморских промыслов и физико-географический очерк края. Сам Пошман по повелению Павла I был направлен в Архангельск для опытов вываривания соли из морской воды в конце 1799 или в 1800 гг. Вероятно, большую часть времени он находился в Архангельске и не посещал Кольского полуострова. Часть этой работы представляла собой пересказ воспоминаний некоего лейтенанта Кордюкова, совершившего плавание по Белому и Баренцеву морям в 1799 году для землемерной съемки26. Судя по тексту, при описании становищ Мурманского берега автор активно использует поморскую лоцию. Более поздняя публицистическая литература о Русском Севере следует канонам художественного изложения событий, а историко-этнографическая тяготеет к жанру статистических описаний.

Описывая морские пути, лоции следуют устойчивым курсам, сложившимся, вероятно не за одно столетие. То, что нам не удалось обнаружить Мореходных книг старше XVIII в. безусловно, не означает того, что в более ранее время поморы не плавали в Норвегию. Помимо многочисленных исторических и археологических свидетельств, мы можем обнаружить подтверждение глубокой древности морских путей и в самих лоциях. Со многими важнейшими навигационными пунктами, от которых отсчитывались главные курсы (о. Жижгинск, Кузова, Соловецкие, район Горла Белого моря, Святой нос, о. Аникиев и др.), связаны специфические фольклорные сюжеты (см. Рис.3). В основном они сводятся к устранению зловредной силы, стоящей на пути у мореходов (убийству могучего великана, змея, иноземных врагов). Исторический смысл этих преданий состоит в семантизации местных географических пунктов, значимых для жителей данной округи [См. Шундалов, 2006]. С течением времени [41] и стиранием границ между территориями, принадлежавшим этим общинам, память о них сохранялась лишь в мореходных курсах, описанных поморскими лоциями. В наиболее древних поморских районах (Летний и Поморский берега) время этнических подвижек приходится на XV–XVI вв., что, возможно, указывает и на сложение первой устной мореходной традиции, которая с составлением Книги Большому Чертежу получила уже рукописное завершение в виде первой Мореходной книги.

Списки лоций

ЛК. – Росписание мореходства или лоция беломорских поморцев /В.Г. Козлов //Морской сборник. – 1866. – Т.LХХХIII, №3 (март). – С.19–51 (Отд.III).

ЛФ. – Продолжение лоции беломорских поморцев: наставление к путешествию по морскому тракту из поморских волостей, по Мурманскому берегу, и данному владению, в подробном описании становищ и расстояний /А.В. Фрейганг //Морской сборник. – 1866. – Т.LХХХV, №7 (июль). – С.129–147 (Отд.III).

ЛТ. – Книга мореходная, с означением мест сколько от одного до другого расстояния и приметы становищам по Терскому берегу и российской Лапландии /А.В. Тошаков //Яхта. – 1876. – №10. – С.573–578; №11. – С.614–619; №12. – С.675–680; №13. – С.730–736; №14. – С.790–793.

ЛМ. – Мореходная книга или лоция Беломорских поморов /Публ. Н.В. Морозова //Записки по гидрографии. – 1909. – Т.XXX. – С.269–305.

ЛГ. – Книга мореходная с означением мест сколько от одного до другого расстояния и приметы становищом //Гемп К.П. Выдающийся памятник истории поморского мореплавания XVIII столетия. – Л.: Наука, 1980. – С.19–45.

ЛКТ. – Река Кушерецка /Изд. подг. Л. Комягина, В. Тропина //Соловецкое море. – 2003. – №2. – С.9–17; Архив В.Н. Матонина. – 67 л.

ЛКуз. – Книга мореходная //Архив Центрального Военно-морского музея. – №42682. – 39 л.

[42]

ЛЗ. – Мореходная книга Ивана Семенова Заборщикова //Архив Карельского Государственного краеведческого музея. – №49673. – 33 л.

Литература

Визе, 1948. – Визе В.Ю. Русские полярные мореходы из промышленных, торговых и служилых людей XVII-XIX вв.: Биографический словарь. – М.–Л.: Изд-во Главсевморпути, 1948. – 72 с.

Гемп, 1980. – Гемп К.П. Поморские лоции и «Книга мореходная» О.А. Двинина //Гемп К.П. Выдающийся памятник истории поморского мореплавания XVIII столетия. – Л.: Наука, 1980. – С.3–18.

Кононов. – Кононов А.М. Кушерецкий приход //Север. – 1966. – № 2. – С.154

Лурье, 1997. – Лурье Я.С. О научных воззрениях В.И. Малышева. //In memoriam: Сборник памяти Я.С. Лурье. СПб, 1997. – С. 70–78.

Морозов, 1909. – см. ЛМ

Овсянников, 1998 – Овсянников О.В. Архангельский Север: Проблемы и источники. – СПб.: Петербургское востоковедение, 1998. – Т.1: Взгляд на Европейскую Арктику. – 464 с. – (Сер. Archaeologia Petropolitana, VI).

Озерецковский, 1836 – Озерецковский Я.Н. Плавание по Белому морю и Соловецкий монастырь. – СПб.: Тип. Н. Греча, 1836. – 54 с.

Пошман, 1802. – Пошман А. фон. Замечание о Белом море, а паче о береге его от местечка Плотны до Лумбовского селения с вернейшим описанием внимания достойных островов, их жителей, промыслов, нравов и прочих предметов с картою Северного морю с присовокуплением Белого моря и категата со многими гаваньми, портами и рейдами и входами во оные. Т.I //ОР РНБ. – ОСРК, F-IV.63. – 52 л.

Пошман, 1873. – Пошман А. фон. Замечание о Белом море, а паче о береге его от местечка Плотны до Лумбовского селения с вернейшим описанием внимания достойных островов, их жителей, промыслов, нравов и прочих предметов //Пошман А. Архангельская губерния в хозяйственном, коммерческом, философическом, историческом, топографическом, статистическом, физическом и нравственном обозрении ... составленное в 1802 году. – Архангельск, 1873 – Т.II. – С.66–84.

Титов, 1896. – Титов А. Кушерецкий приход /Ред. В.А. Смирнов //Краткое историческое описание приходов и церквей Архангельской епархии. – Архангельск, 1896. – Вып. 3. – С.20–24.

Тошаков, 1876. – см. ЛТ.

Шрадер, 2002. – Шрадер Т.А. Поморские лоции – источник изучения истории плавания русских в Северную Норвегию //Мавродинские чтения: Сб. ст. – СПб., 2002. – С.129–134.

Шундалов, 2006. – Шундалов И.Ю. Сакральная топонимика Белого и Баренцева морей //Новый топонимический журнал. – СПб., 2006. – №2. – С.4–20.

ПРИМЕЧАНИЯ

[31]

1 Примером фальсификации, призванной удревнить полярные открытия поморов, может служить т.н.. «Хожение Ивана Олельковича», привлекавшееся К.С. Бадигиным. Поддельность «Хожения» была доказана В.И. Малышевым [См. Лурье, 1997: 70–78].

[32]

2 По данным К.П. Гемп – учитель математики Архангельской мужской гимназии, но не исключено, что это Богдан Александрович Глазенап (1811–1892), который в 1858–1863 гг. был военным губернатором Архангельска.

3 Лоция обнаружена в 1930 г. в с.Койда (Мезенский р-н, Архангельской обл.) В.П. Кальяновым. В ней описаны условия плавания из Белого моря на запад к Вардё и на восток к Новой Земле. Место хранения этой лоции в настоящее время неизвестно.

4 Рукописная лоция (32 листа) хорошей сохранности на французской бумаге (водяной знак – лилия) принадлежала А. Щепетовой (с. Сорока, ныне г. Беломорск, Респ. Карелия), получившей ее от деда мужа. Из этой рукописи владелица разрешила спи[33]сать Ксении Петровне Гемп только заглавие «Книга мореходная по морским берегам до Норвегии», текст молитвы и наставления мореходам. Конечный пункт плаваний на запад – Тромсё, на восток – Мезень. Записи на последних трех листах внесены современным почерком, последняя датировка 1909 г. Эти записи внесены самой хозяйкой книги, ходившей на своем паруснике за капитана брать рыбу в Норвегию, она ходила в море «по своей вере». В 1959 г. дом Щепетовой сгорел, погибли все рукописные и старопечатные книги, собранные ею, в том числе и лоция [См. Гемп, 1980: 12].

5 Село Сумский посад (Респ. Карелия, Беломорский р-н).

6 Селение в устье р. Варзуга на Терском берегу (Мурманская обл., Терский р-н.).

7 Село на Поморском берегу (Архангельская обл., Онежский р-н).

8 В этом списке общее расстояние указано от Святого носа (мыс на северной оконечности Кольского полуострова, в 370 км. на восток от совр. Мурманска), а начинается она с описания навигационных опасностей устья Сев. Двины. Сам Тошаков отмечал, что, публикуемая лоция была списана «стражником Мудьюгского отряда для одного из архангельских судовладельцев» [Тошаков, 1876: 574].

9 Возможно, В.Ф. Пашин родственник Ивана Ивановича Пашина, который в 1834 году на ладье «Св. Николай» совершил морской переход из Колы в Петербург. Это был первый случай, когда поморское судно совершило плавание от берегов Мурмана вокруг Норвегии в Балтийское море [Озерецковский, 1836: 4; Визе, 1948: 56]. Этот факт, возможно, обусловил популярность лоции Пашина (Сумской версии).

10 По видимому, дополняя список Демидова.

11 А прежде – его отцу и деду. По словам О.А. Двинина, лоцию составил его дед [Гемп, 1980: 18].

[34]

12 КГМ, №49673. Авторы благодарят зам.директора по экспозиционно-выставочной деятельности и развитию Карельского государственного краеведческого музея Дениса Николаевича Кузнецова за возможность ознакомления с подлинником лоции.

13 Текстуально выпущено описание Дворовой губы, встречаются неоднократные повторы слов и слогов.

14 Выражаем благодарность заведующей фонда хранения рукописей и документов Центрального Военно-морского музея Елене Евгеньевне Головко за возможность ознакомления с подлинником лоции.

15 ЦВММ, № 42682.

16 После того, как лоция перестала использоваться по своему основному назначению хозяином, она служила в качестве прописей: на обороте первого листа неровным детским почерком написано «Сергей Павлович Кондратьев», встречаются каракули на полях и пустом листе, а на обороте переплета есть запись Федора Григорьевича Кузнецова о смерти А.О. Кузнецова (1914), сделанная им, вероятно, в подростковом возрасте.

17 Комягина Л.П., Тропина В.В. Беломорская лоция XVIII в. //Соловецкое море. - Архангельск-Москва, 2003. - Вып.2. - С. 8-17.

18 Авторы приносят благодарность В.Н. Матонину за предоставление текста документа.

19«Ивана Семеновича Заборщикова роспись. Эта книга принадлежит Иван Семеновичу Его Чести Заборщикову. Точно так (нрзб.1) была книга Семен Ивана З[аборщиков]а. Свидетельствую ученик Савватей Гудов» [ЛЗ: 33 об.].

[35]

20РГА ВМФ, Ф.330, оп.1, Т.7, №17703.

21Первое целостное географическое описание России (1627). Источником для него послужила «старая разрядная роспись», составленная в 70-х годах XVI в.

[37]

22Приведено расстояние (480 верст) лишь от Святого носа до Варгаева.

[38]

23В ранних лоциях описание Подужемского устья включено в описание общих навигационных опасностей и никак не выделено.

[39]

24Вариант ЛКуз, отличающийся от других списков протографа ОАКМ, дает более упрощенные курсы: Ход по Мурманскому берегу, Ход по Норвежскому берегу, Обратный ход из Норвегии, Ход от Орлова в Онегу.

[40]

25Составлена в 1833 г. в качестве приложения к атласу Гидрографического департамента Морского министерства (1834–1835) выдающимся русским гидрографом М.Ф. Рейнеке.

26См. рукописный вариант этой книги с пометами, хранящийся в ОР РНБ [Пошман, 1802: л.25 об.–41].

© текст, Шундалов И. Ю., Савинов М. А., 2007

© OCR, HTML-версия, Шундалов И., 2008