[84]

IX.

Олени и райда.

Утром не успели еще вы проснуться — все становище уже на ногах. С вечера вас предупредили, что погост завтра, в Георгиев день, сбирает райду, поезд. За тупами слышны лай собак, крики лопарей, блеянье овец.

— Вставай, молись Богу! — подымает вас хозяин.

Вокруг лопаря на свист сбежалось десятка два небольших остроухих собачонок. Вместе с ними вы всходите на вершину ближайшего холма. Еще резкий свист — и собачонки моментально рассыпаются во все стороны, исчезая за пригорками... Долго еще слышится отовсюду их лай, становясь все глуше и глуше.

— Сейчас вся семья моя будет.

— А велика ли она у тебя?

— Много было, да прошлое лето с половину волки зарезали, Разоряют нас они ноне. [85]

Вот издали слышится гул, мало-помалу переходящий в топот, словно тысячи маленьких копыт отбивают дробь по затвердевшему снегу. Звуки становятся громче, оглушительнее. Между ними резко вырывается хриплый лай... Все эти тысячи сбежавшихся животных смотрят прямо в лицо своему господину. Наконец, между холмами показываются ветвистые рога и скоро вся окрестность почернеет под сплошным оленьим стадом. Олени почти сплетаются рогами от тесноты. Издали кажется, что безлистный кустарник колеблется в воздухе. Слышится только однообразный стук одних рогов о другие. Собачонки оцепили стадо кругом, повизгивая время от времени. В эту массу некуда упасть камню. На шевельнувшегося оленя кидаются собаки и кусают его. Издали вам показалось бы, что ветер бродит в чаще густого чернолесья, ломая сухие ветви.

— Вот моя нива! — гордо указывает на стадо словно переродившийся лопарь.

Оттеснив передних оленей, он вошел в эту живую массу и выбрал пять сильных животных; спутав им рога, он громко свистнул — и все остальные моментально ринулись назад в тундру. Окрестности опять стали пустынны. — Что же ты не ведешь их? [86] спрашиваете вы у хозяина, изумясь тому, что он бросил отделенных от стада оленей, — А у меня ямщики есть. — Действительно собачонки, оцепив оленей, погнали их прямо в погост, не позволяя рассыпаться по сторонам и отставать... Райда из погоста должна была вступить в полдень. Пока лопари сбирают все необходимое для дальнего пути, лопарки осматривают маленькие санки-кережки и хигны (сыромятные вожжи). Воспользуемся этим и обратим внимание на животное, без которого лопарь не мог бы существовать на дальнем севере. Олени приобретаются лопарями или от приплода в стадах, или от охоты. В последнем случае, захватив дикого и неукротимого оленя, лопарь привязывает его к дереву и несколько дней не дает ему есть. Потом истощенному животному охотник приносит пищу — и оно уже укрощено, начинает ласкаться к человеку, не отходить от него. Спустя три или четыре дня на нем выжигают тавро и пускают его в стадо. Лопарские олени крупнее и сильнее самоедских. В то время, как самоеды в свою норту запрягают трех — четырех оленей, лапландец запрягает в кережку одного. Такие олени делают в день от 50 до 70 верст, почти не отдыхая. Охоты на диких оленей в [87] Лапландии год от году уменьшаются; животных стало мало, вследствие того, что много развелось волков. Тем не менее и теперь около Лавозера, напр., каждый промышленник убьет от 10 до 15 оленей. А еще не недавно, в сороковых годах, в так называемых оленьих горах было столько диких оленей, что не особенно искусный промышленник бил их до и 150 в год. В 20-х годах водились здесь еще бобры, теперь нет ни единого; теперь уменьшается даже число росомах и лисиц. Водятся дикие олени теперь в Хибинах, на Чуна и Монче-тундрах, в Кодовских горах и близь Лавозера. Пока молодой лапландец не убьет дикого оленя, за него не выйдет замуж ни одна девушка. Невесте он должен непременно принести рога этого животного. Охоты на оленей делаются или в одиночку, или облавой. В первом случай лопарь с дрянным кремневым ружьем, покупаемым в Кандалакше, несколько дней царапается и лепится по горам, то утопая в снеговых безднах, то на вершинах чуть не замерзая от мороза. Наконец, издали ему удается разглядеть несколько черных точек. К ним нужно подойти так, чтобы ветер был от них. Иначе олени и за две, за три версты не допустят [88] к себе человека. Часто в то время, когда усилия человека почти готовы увенчаться успехом, олени переменять место и переходят на другое. Промышленник, оставаясь без пищи, ползает за ними целый день, пока не улучить момента, удобного для того, чтобы пустить пулю в лоб передовому животному. Если убита самка, дети берутся живыми и приобщаются к стаду охотника. Но иногда и при удаче охота оканчивается неудачно. Только что добыча свежевана, счастливый лопарь уже предвкушает наслаждение обильного пиршества в погосте, как вдруг со всех сторон являются на запах крови волки голов во сто, и рад еще охотник, если ему самому удастся ускользнуть от них на лыжах. Случается, что преследователь обращается в преследуемого, выбивается из сил и падает, разрываемый на тысячи кусков остервеневшей волчьей стаей... Гораздо лучше, если лопарь охотится на оленя с собакой: та его выручить чутьем от грозящей беды. Лапландская собака чует дикого оленя за десять верст и ведет прямо на него. При приближении к стаду собаке завязывают глаза, иначе она распугает животных и угонит их дальше. Часто на охоту лопарь берет домашнего, прирученного оленя-самку. Я охотился на диких [89] оленей летом в горах. Приходилось взбираться на самые вершины и поближе к морю, куда животные эти уходят весною и остаются до глубокой осени, спасаясь от комаров. Часто мне приходилось видеть, как стая оленей стоит в озере, так что над водою остаются только рога их да ноздри. Всякий раз оказывалось, что животные загнаны туда комарами. Впрочем, нужно иметь очень крепкие нервы, чтоб убить это смирное и беззащитное животное. Я попробовал раз, да и закаялся. Сверху мы оглушили оленей выстрелами и загнали их на выступ скалы, где один тотчас же был смертельно ранен. Когда мы сбежали вниз, умирающий, не двигаясь, лежал на краю утеса, окидывая окрестности взглядами воспаленных глаз. Ворон близко-близко носился над ним, словно выжидая, когда умирающему можно будет выклевать его грустные, кроткие глаза. Когда мы подошли к ному, он попробовал было приподняться, но тотчас же упал, поскребывая копытцами землю. Только красивая голова его повернулась к охотнику. Я никогда не забуду это словно умоляющее лицо, этот почти человеческий взгляд. После того во всех остальных охотах я оставил себе в обязанность стрелять раньше на воздух, чтобы рас[90]пугать стадо, чтобы оно ушло цело, так что в конце концов лопари перестали звать меня на охоты. Ловят оленей и облавами под весну, сгоняя их на плесы. Часто целое стадо попадает, таким образом, в средину замерзшего озера и одно за другим животные гибнуть под верными пулями промышленников. Иногда подтаявший лед проваливается под оленями и уцелевшие от пуль гибнут в воде затягивающей их в свои бездонные омуты. Часто и люди кончают тем же. Стада у лопарей были никогда чрезвычайно многочисленны. Иметь тысяч десять оленей не считалось особенным богатством. Теперь в Лапландии считается Ротшильдом, например, Василий Логинов, лопарь кильдинского погоста, владеющий семьюстами оленей. А такие, как Бархатов из Монсельги, у которого оленей тысяч до восьми, — играет роль Креза. Каждый домашний олень носить тавро — какой-нибудь определенный знак. Лопари различают этих животных по возрастам: вуазыть — теленок на первом году, орель или урос — на втором году, вуйрес или убрас — на третьем, кундас или кондас — на четвертом. С пятого года уже олень-самец называется быком, а самка — важенкой. “Горд как бык, красив как бык, статен как бык” эти [91] пословицы лопарские доказывают, что олень-самец в глазах этого недалекого племени совмещает в себе все привлекательные качества и служит для него идеалом красоты. Самое большое олень поднимает 200 ф. Кережка обыкновенно весит не больше двадцати фунтов. Более грузные клади обыкновенно стоят жизни оленю. По этому поводу, между прочим, рассказывают следующие факт: норвежские лопари как-то подали королю всеподданнейшее прошение, объяснив в нем, что фохт их человевк прекрасный, доступный, справедливый, они умоляли его величество только об одном: приказать похудеть фохту, потому что, веся пуда четыре слишком, он уже стоит жизни нескольким оленям. Просьба была рассмотрена в королевском совете и на эту должность назначен самый тощий из кандидатов в фохты. Оленю нужно очень немного. На ночлег он выбьет себе несколько мху из под обледеневшей коры, во время бега прихватить языком немного снегу — и ему довольно. За то летом у морского берега олени отъедаются и к осени становятся сильными. Норвежские лопари иначе устроили свое оленеводство. Горный лапландец постоянно находится при стаде. Ночь на страже. Днем дети его находятся между [92] оленями. Каждый четверть часа сторож обходит стадо, сгоняет оленей при помощи собак, кричит, стреляет. Но не успеет улечься отдохнуть в свою нору под снегом, как в стаде поднимается переполох. Собаки будят пастуха. Олени, сбежавшиеся было в плотную массу, теряются, выскакивают поодиночке и бегают кругом в смятении из стороны в сторону. Почуяв же хищное животное, они кидаются бежать шальными скачками, большею частью против ветра. Волки преследуют оленей по пятам и часто по двое накидываются на одно животное. Сторожа тоже разбегаются. Один несется с собаками к стаду, другой на лыжах мчится к хижине, сзывая семью. Оставшиеся употребляют все усилия, чтобы собрать стадо и поймать волков. Хотя лапландские собаки и очень малы, но иногда они могут состязаться с волками и медведями. Есть порода бесхвостых собак особенно хорошо справляющихся с волками. Эти преследуют хищника, кусая его сзади и обегая его, когда он повернется, так что волк, спина которого не отличается гибкостью, должен беспрестанно поворачиваться и, наконец, утомляясь, делается добычею собак. Такая собака ценится до 25 тал., по свидетельству Фрийса.

[93] Но погост уже весь собрался. Сходили в часовню, притворили тупы — и спустя минуту по горам уже тянется райда. Это нескончаемая вереница саней-кережок по одному оленю в каждой. На этих санках сидят лопарки. Часто в одной кережке скучивается несколько детских головок. Позади стадо оленей с вьюками, где все имущество перебирающихся на летнее время номадов. По бокам, бредут взрослые мужчины, весело разговаривая и перекрикиваясь. Иногда такая райда растянется версты на две, замыкаемая громадным стадом домашних оленей и овец. Вокруг всего этого кочевья с громким лаем следуют конвойные собачонки, зорко следя за целостью и скученностью стад. Бывают райды и другого рода. Лопарь отправляется из погоста в погост в гости. Олени то вязнут в рыхлых снегах ущелий, то быстро, словно вихрь, пролетают обледенелые горные скаты. Часто ничто не останавливает на себе взор. На снегах ни следа, только по редким березовым перелескам опас, т. е. лопарь, едущий впереди, определяет положение райды днем и по звездам ночью. Часто и внимательно он оглядывает окрестности, замечая направление ветвей на кустах, следы росомах и лисиц на снегу. Ему служит указанием и [94] то, с какой стороны камень оброс мхом. По временам, останавливая райду, он ложится на снег и к чему-то прислушивается. За ним гремят песни и громкое выкрикивание райды. Остальные поезжане уже не обращают внимания на дорогу — это дело опаса. Через каждые сорок верст райда останавливается. Лопари до безумия любят райду, Как и суйма, она им служит развлечением среди однообразия полярной зимы.

Олени служат иногда и перевозчиками на лапландских реках. Кого-то через Тириберку перевозили на лодке, которую тащили четыре оленя по горло в воде. Плавание было чрезвычайно оригинальное. Это, впрочем, случилось потому, что часть реки была еще подо льдом, так что олени исполняли двойную службу — и гребцов, и лошадей. Случается, что райда въедет в сплошной сугроб снега и моментально прорезывает его насквозь. На крутых спусках олени выпрягаются и хигнами привязываются позади кережок. Лопари уже на санках сами съезжают вниз с необычайной быстротой, хотя позади олень, упираясь в снег, задерживает несколько этот спуск.

По мере того, как райда забирается далее на юг, снега становятся рыхлее и за пер[95]вым перевалом через горы лопарей встречает уже полярная весна. Повсюду торчат обтаявшие скалы. Водопады и пороги гремят. У речек образовались забереги и полыньи, ехать становится труднее и труднее. Опасу нужна вся его осторожность и предусмотрительность. Куда же и зачем мчится райда, оставив свой погост?

Часть весны, лето и часть осени лопарь живет рыбным ловом. Лапландия вся поделена между различными родами, погостами. Так, например, Волчьи горы принадлежат массельгским лопарям и никто, кроме их, там охотиться не имеет права. Хибины принадлежат экостровскимъ; Мончские горы — зашеечным лопарям. Так же поделено и все остальное. В чужом наделе ни промышлять, ни жить нельзя. Они свято блюдут этот обычай, решая все споры между собою суймами. Каждый родовой надел, в свою очередь, распределяется по семьям, но горы считаются принадлежащими всему роду, делятся только озера и реки. Преимущественно, на семью приходится одно озеро или одна река, на берегах их четыре или пять месяцев живет она среди полнейшего безлюдья, не видя никого чужого. Большие семьи владеют и большими озерами, меньшие — меньшими. В извест[96]ные времена суйма собирается и производить передел, так что лопарская семья уже не является собственницею на озеро или реку. В случае споров между семьями суйма решает владеть озером попеременно: одной два года и другой два, чередуясь. Пререканий между ними не бывает. До начальства жалоб не доходит никаких. Так же поделены между лопарями и лесные ухожья, луга и долины. Луга они часто отдают в кортому колянам, меряя их на корову. Часть луга на корову считается — в диаметре полуверста.

<<< к оглавлению | следующая глава >>>

ОCR И. Воинов, 2012 г.