|
ЛИТКЕ Федор Петрович (1797-1882)
 |
В качестве биографической справки взята вступительная
статья Б.П. Орлова из переиздания Литке 1948 года.
Орлов Б.П. Федор Петрович Литке: Его жизнь и деятельность
//Литке Ф.П. Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый
океан на военном бриге "Новая Земля". - М.-Л.,
1948. - С. 6-25
|
[6]
ФЕДОР ПЕТРОВИЧ ЛИТКЕ - ЕГО ЖИЗНЬ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
/1797-1882 гг./
Граф
Федор Петрович Литке (Friedrich Benjamin von LUETKE, 17.09.1797-08.08.1882)
прочно вошел в историю русской науки и культуры. Он был авторитетным
мореплавателем, блестящим географом-гидрографом, подарившим русской и мировой
географии исследования Новой Земли, Берингова моря, Камчатки, Каролинского и
Марианского архипелагов, островов Бонин-Сима; основателем, организатором и многолетним
руководителем Русского Географического общества, его почетным членом; президентом
Российской Академии Наук; наконец, адмиралом русского флота и крупным государственным
деятелем.
Особенно многим ему обязана русская география. Его замечательные по тому времени
географические и гидрографические исследования и картографические работы, многочисленные,
лично им произведенные, очень точные астрономические, магнитные и гравиметрические
наблюдения и измерения доставили ему мировую славу и подняли авторитет русской
науки. Но исключительное значение для будущего развития и процветания русской
географии имело основание, главным образом по его инициативе, Русского Географического
общества, которое под его многолетним руководством превратилось в своеобразную
русскую академию географических наук.
Его прекрасные отчеты о совершенных им экспедициях имели огромный успех и были
переведены на многие европейские языки. Помимо крупного географического значения
они обладают незаурядными литературными достоинствами. Его рассказы о событиях,
характеристики виденного, найденного, измеренного написаны прекрасным образным
языком и оказали несомненное влияние на такого мастера русского слова, каким
был И.А. Гончаров. Многие страницы географических описаний в широко известной
книге Гончарова "Фрегат Паллада" напоминают стиль Литке. Эти свойства
речи Литке можно отметить и в его устных выступлениях, всегда простых, ясных,
благородных.
О предках Федора Петровича Литке известно немного. В Ленинграде в архиве Географического
общества Союза ССР хранится рукопись, написанная правнуком Федора Петровича
капитаном III ранга Николаем Федоровичем Литке, преподавателем Военно-морской
медицинской Академии. Она составлена на основании опубликованных материалов,
семейных документов и семейных преданий, В ней сообщаются сведения о роде
[7] Литке. Некоторыми ее данными мы будем пользоваться в дальнейшем
изложении.
Дед Федора Петровича - Иван Филиппович Литке (правильно
- Иоганн Филипп Литке), выходец из Германии (правильно - из
немцев Эстляндии), приехал в Россию, в Петербург, по-видимому,
в 1735 году. Он был приглашен по контракту на 6 лет конректором
академической гимназии. Уже в 1736 г. Иоганн становится ректором
Petrischule, а год спустя переходит на должность помощника
пастора в церковь Св. Анны. Вследствие раздоров между прихожанами
был устранен от этой должности юстиц-конректором лифляндского
департамента, а в 1738 г. уехал в Швецию. Позднее он возвращается
в Москву через Польшу и единогласно избирается пастором в
новой немецкой общине Москвы. Это произошло в 1744 г. Известно
также, что Иоганн Филипп Литке содержал школу, в которой учился
немецкому языку Г.А. Потемкин. Он был ученым богословом, лютеранским
пастором. И.Ф. Литке несомненно был незаурядным человеком,
но обладал неспокойным, неуживчивым и тяжелым характером:
он часто менял место службы, переезжал из города в город;
умер он в 1771 году от чумы в Калуге, куда выехал вместе со
своим семейством . У Ивана Филипповича было пять человек детей
- четверо сыновей и одна дочь. Будущий отец Федора Петровича,
Петр Иванович, родился в 1750 году; он был вторым сыном.
Петр Иванович Литке (Peter August LUETKE, 16.02.1750 -
04.03.1808) получил неплохое по тому времени образование и воспитание.
Он полностью обрусел и считал себя москвичом. Сначала Петр Иванович был военным; он принимал участие в битвах при Ларге и Кагуле в русско-турецкой войне 1768-1774 гг.
и служил адъютантом у князя Н.В. Репнина, крупного екатерининского вельможи, управляя его ветлужскими имениями (1781-1782). В 1794 г. П.И. Литке был определен на службу в Гродно членом верховного литовского правления, но затем перешел в таможенное ведомство, принимал участие в выработке нового таможенного тарифа, а в 1797 г. был назначен инспектором петербургской и кронштадтской таможен. На этом посту П.И. Литке и умер в 1808 году, будучи статским
советником, членом коммерц-коллегии и бароном.
Его второй женой была Анна Ивановна фон Литке, урожденная Энгель (Anna Dorothea von LUETKE,
geb. Engel, 02.01.1760 -17.09.1797).
Детей у Петра Ивановича было много. Старший сын Евгений
(Eugen Johann von LUETKE, 1785 - 07.06.1830) родился в 1785 г., затем
в 1789 г. родилась дочь Наталья, в 1793 г. дочь Анна, в 1795 г. дочь Елизавета
и в 1797 г. сын Федор. Кроме того от первого брака у Петра Ивановича была дочь Анна, в замужестве Гирс (1777 - 1835), а от второго - сын Александр (07.12.1798 - 26.03.1851) и еще двое детей.
В своей автобиографии Федор Петрович пишет:
"...приближался первый и несчастнейший час моей жизни. 17 сентября 1797
года сделался я убийцею моей матери. Появление мое на свете пережила она не
более двух часов...".
Это произошло в Петербурге.
Оставшийся с кучей маленьких ребят еще далеко не старый вдовец, стремясь как-нибудь
наладить семейную жизнь, женился вторично, но неудачно. Новая молодая жена отравила
его последние годы жизни, а Федору Петровичу стала злой, жестокой мачехой. Один
за другим появились еще трое детей, и для Федора Петровича дома места не оказалось.
Маленького семилетнего мальчика отдали в пансион некоего Майера, где и обучение
и воспитание велись более чем примитивно. Через три года, в 1808 году, Петр
Иванович умер, и десятилетнего Федора Петровича взял к себе его дядя, действительный тайный советник, член Государственного
Совета и директор Департамента польских дел Федор Иванович Энгель (Theodor von ENGEL, 20.12.1769 - 09.03.1837), человек состоятельный, но безалаберный (по свидетельству, очевидно
со слов Федора Петровича, его друга известного полярника Ф.П. Врангеля. Он практически
оставил племянника на произвол судьбы. В доме дяди была обширная библиотека.
В ней были и классики XVIII столетия и, в соответствии со вкусами того времени,
книги более чем неподходящие для чтения десяти-двенадцатилетнего мальчика.
Чрезвычайно любознательный, Федор Петрович, забираясь в эту библиотеку, поглотил
множество книг... Как он сам говорил впоследствии, от этого беспорядочного чтения
без всякого руководства в его голове образовался хаос, и вычитанные сведения
только постепенно в дальнейшем, при более сознательном самообразовании, улеглись
в настоящую систему.
В своей автобиографии Ф.П. Литке пишет:
"...Вот отрок, не знавший никогда ласк, на одиннадцатом году лишающийся
отца; круглый сирота, остающийся без призора, без всякого воспитания и учения,
в самые опасные годы юношества окруженный примерами разврата, самых грубых нравов
и всякого соблазна, Что по всей [8]
вероятности должно было выйти из этого несчастного? Не должен ли он был погибнуть
в бездне невежества и разврата? И что же? Этот мальчик во всю свою жизнь не
имевший ни одного порядочного учителя, делается под старость президентом Академии
Наук".
Конечно, начало жизни Федора Петровича не предвещало для него ничего хорошего,
и, глядя на нее, тогда нельзя было представить себе, как она продолжится и чем
закончится.
Особенно грустно и более чем неприглядно было детство Федора Петровича. Как
он пишет сам, оно "не оставило во мне ни одного приятного воспоминания..."
"не знать ласк матери есть уже большое несчастье. Но меня, кроме бабушки,
никогда никто не ласкал...".
Но и от нее он был удален в семилетнем возрасте...
Просвет в тяжелой жизни юного Федора Петровича наступил в 1810 году, когда его
сестра Наталья, бывшая старше его на восемь лет, вышла замуж за капитан-лейтенанта
флота И.С. Сульменева (1771 - 22.05.1851, Царское Село), который принял в нем участие.
В доме Сульменевых, помимо дружеского доброжелательного отношения, тринадцатилетний
мальчик встретил морскую среду и постоянные разговоры о море, о жизни на корабле.
Все это естественно увлекло его, и по ходатайству И.С. Сульменева он в 1812
году поступает во флот волонтером в команду под начальством своего зятя.
В 1813 году Федор Литке на галете "Аглая" участвовал в трех сражениях
при осаде Данцига. В боевой обстановке он обнаружил находчивость, самообладание,
смелость и, как тогда было принято говорить, "отличился". Его произвели
в мичманы и наградили офицерским боевым орденом Анны четвертой степени. В 1817
году двадцатилетний талантливый юноша, уже обративший на себя внимание, получает
назначение в "большой вояж" на шлюпе "Камчатка" под командованием
ставшего к тому времени знаменитым Василия Михайловича Головнина (08.04.1776 - 29.06.1831), бывшего кумиром морской молодежи.
В.М. Головнин был действительно яркой, выдающейся личностью. Он родился в 1776
г., воспитывался в морском кадетском корпусе, затем плавал на судах военного
флота, принимал участие в боевых операциях в Балтийском море и у берегов Голландии,
некоторое время служил в английском военном флоте под начальством самого знаменитого
адмирала Нельсона, английского национального героя.
В 1807 году В.М. Головнин был назначен начальником научной экспедиции, которая
была отправлена на небольшом шлюпе "Диана" для изучения Тихого океана.
За год перед этим вернулась из трехлетнего первого русского кругосветного путешествия
экспедиция Крузенштерна и Лисянского. Они шли к тогдашним северо-американским
владениям России вокруг мыса Горн. Головнину было дано задание идти туда вокруг
мыса Доброй Надежды для того, чтобы можно было сравнить оба варианта пути и
определить, какой из них более выгодный. Международная обстановка в то время
была исключительно напряженной и сложной. Наполеон достиг вершины своего могущества
и по Тильзитскому миру принудил Россию примкнуть к направленной против Англии
системе континентальной блокады. Англия в ответ на это разорвала с нами отношения.
Последнего обстоятельства Головнин не знал и решил зайти в Капштадт (Кейптаун).
Там он встретился е неожиданной крупной неприятностью. Английские власти Капштадта
приказали арестовать "Диану" и объявили всех русских военнопленными.
[9] Однако то обстоятельство, что
в свое время Головнин был на английской службе под начальством самого Нельсона
облегчило положение экипажа "Дианы". Ему было позволено остаться на
своем корабле, но почти все паруса были убраны, продовольствие было оставлено
в небольшом количестве, и около "Дианы" находились английские суда.
Тем не менее Головнин решил попытаться бежать из плена, что ему и удалось вечером
15 мая 1808 года во время тумана и дождя. Через четыре месяца Головнин добрался
до Камчатки. После этого он в течение двух лет занимался изучением Камчатки,
северо-западных берегов Америки, Курильских и Шантарских островов. В 1811 году
он зашел на японский остров Кунашир, высадился на берег и был японцами вероломно
захвачен в плен вместе с двумя офицерами и четырьмя матросами. Попытка бегства
была на этот раз неудачна, и Головнин с товарищами был отпущен на свободу только
через 2 года 3 месяца. В 1814 году, ровно через семь лет, "Диана"
вернулась в Петербург. Головнин написал "Записки флота капитана Головнина
о приключениях его в плену у японцев в 1811, 1812, 1813 годах с приобщением
замечаний его о Японском государстве и народе". СПб., 1816 год.
Эта книга имела огромный успех, была переведена почти на все европейские языки.
Естественно, что имя Головнина у морской молодежи не сходило с языка, а он сам
возносился ею на пьедестал романтического героя. Уйти с таким человеком в "дальний
вояж", быть под его непосредственным начальством каждый день, конечно,
воспринималось молодым талантливым мичманом Литке как исключительное счастье.
Будущее показало, что это действительно так и было. В те времена каждое кругосветное
плавание сулило и неожиданные открытия и опасные приключения и тяжелую борьбу
со стихиями. В этих условиях суровая, но просвещенная школа такого авторитетного
многоопытного начальника, прекрасного моряка и неплохого исследователя, каким
был Василий Михайлович Головнин, сыграла огромную роль в формировании личности
и характера Литке. В этом же плавании завязалась и его дружба с Ф.П. Врангелем (29.12.1796 - 25.05.1870).
В своей автобиографии, написанной в 1868 г. Литке пишет по этому поводу:
"...Для меня было большим счастьем найти такого товарища: одинакие лета,
одинакое направление скоро нас сблизили и положили основание дружбе, более полувека
продолжающейся...".
В этом своем втором кругосветном путешествии Головнин отправился вокруг мыса
Горн. Побывав в русской Америке, "Камчатка" зашла на Сандвичевы (Гавайские)
о-ва, а затем Марианские и Моллукские и, наконец, вокруг мыса Доброй Надежды
с заходом на о-в Св. Елены, где в то время находился в заключении Наполеон,
осенью 1819 года вернулась в Кронштадт.
Это плавание превратило Литке в опытного просвещенного мореплавателя. Он ушел
юным неопытным мичманом, а вернулся зрелым лейтенантом, умеющим самостоятельно
командовать и не теряться в ответственные или трудные моменты.
Для того, чтобы оценить это, надо иметь в виду, что морское дело всегда было
одной из наиболее сложных отраслей военного дела вообще. Невежда не может быть
хорошим морским офицером. Это положение было также справедливым и во времена
парусного флота; поэтому превращение Литке в хорошего морского офицера означало,
что он овладел основами точных наук, приложением которых являются и морские
науки.
[10] Если мы вспомним, как прошло
детство Литке, то необходимо сразу же признать, что в очень короткий срок, параллельно
службе, он сумел восполнить основные пробелы своего более чем скудного образования.
Такой результат тем более изумителен, что точные науки (математика, механика,
астрономия, физика), без которых нельзя справиться с морским делом, требуют
систематического изучения их, а это без руководства обычно осуществляется с
большим напряжением.
В шестнадцать лет Литке участвовал в трех сражениях и за "отличную"
храбрость получил военный орден Анны 4-й степени. У многих закружилась бы голова
от таких успехов. Даже в первое время своей мичманской жизни, когда по тогдашним
традициям следовало прежде всего "перебеситься", Литке все свои досуги
отдавал ученью. То же было и в плавании на "Камчатке". Конечно, не
малую роль играли непосредственное воздействие и общая школа Василия Михайловича
Головнина, из которой, кроме Литке, вышел еще Ф.П. Врангель, но больше всего
своими успехами Литке обязан самому себе, и это несомненно видел В.М. Головнин,
давший Литке блестящую характеристику, как прекрасному моряку, полюбившему море
и морскую службу, умеющему владеть собою, решительному и смелому в минуты опасности,
хорошему товарищу. Люди неуживчивые, с плохим, вздорным характером, трудны везде,
на корабле же во время плавания они недопустимы. Литке показал, что он в те
жестокие времена умел обращаться с командой, не прибегая к суровым мерам воздействия.
В.М. Головнин все это высоко оценил, и в 1821 году по его рекомендации Ф.П.
Литке, двадцатичетырехлетний лейтенант, получает ответственное назначение начальником
экспедиции для описи Новой Земли.
Для того, чтобы оценить объем и трудности этой задачи, посмотрим, что в то время
было известно о Новой Земле.
В начале XIX столетия картографическая изученность Новой Земли была более чем
примитивна. Работы Великой Северной Экспедиции (1734 - 1743 гг.) ее совсем не
коснулись. По существу со времени Баренца, побывавшего у берегов Новой Земли
в 1594-1595 гг. и давшего довольно обширный и более или менее достоверный, картографический
материал до работ Розмыслова в 1768-1769 гг. почти ничего больше сделано не
было. Экспедиция штурмана Розмыслова была первой научной экспедицией, снаряженной
специально для изучения и описи Новой Земли. Она не только произвела съемку
Маточкина Шара, но и собрала интересные сведения о природе новоземельских о-вов.
Штурман Поспелов в 1807 году своей описью затронул небольшой участок побережья
от Костина Шара до Маточкина Шара. Имелись еще рукописные наброски некоторых
промышленников. Баренц описал западное побережье от Саханиных островов до мыса
Желания и даже по восточному берегу до Ледяной гавани. О восточном побережье
имелись только смутные представления на основании рассказов промышленников.
Савва Лошкин побывал там около 1760 года.
Было очевидно, что без новых больших работ построить достаточно точную карту
Новой Земли, нельзя. Поэтому в 1819 году была создана специальная экспедиция
во главе с лейтенантом А.П. Лазаревым. Инструкция, данная Лазареву, ставила
перед ним задачу описать в одно лето всю Новую Землю и о-в Вайгач и кроме того
определить географические координаты Канина Носа и о-ва Колгуева. Объем этих
заданий показывает, насколько туманны в то время были представления о характере
[11] плавания в ледовых условиях,
о режиме льдов, о методах и объеме гидрографических работ в такой обстановке,
о режиме жизни и работы команды, о требованиях к кораблю и т. д.
Экспедиция закончилась полной неудачей. Лазарев даже ни разу не высаживался
на Новой Земле и ограничился лишь крейсированием около ее берегов. Некоторые
привезенные им сведения впоследствии оказались грубо ошибочными. Например, он
считал, что высота прилива у берегов Новой Земли может доходить до 16 метров,
когда на самом деле она достигает лишь 1-2 метров. По возвращении в Архангельск
оказалось, что более половины команды больны цингой, а трое в дороге умерло.
Лазарев это приписывал "сырости и густоте атмосферы",
Если до экспедиции Лазарева трудности плавания и работы в ледовых условиях,
как показывает данная ему инструкция, недооценивались, то после ее неудачи их
стали преувеличивать.
После провала экспедиции Лазарева начальником новой Новоземельской экспедиции
по рекомендации В.М. Головнина был назначен молодой 24-летний лейтенант Федор
Петрович Литке. В инструкции, которую он получил, ему для начала ставились довольно
скромные задачи. Печальный опыт инструкции, данной Лазареву, явно был учтен.
В инструкции, в частности, было сказано:
"...Цель препоручения Вам делаемого не есть подробное описание Новой Земли,
но единственно обозрение на первый раз берегов оной и познание величины сего
острова, по определению географического положения, главных его мысов и длины
пролива, Маточкиным Шаром именуемого - буде тому не воспрепятствуют льды или
какие другие важные помешательства..."
и далее:
"...судя по состоянию судна и здоровья экипажа, можете пробыть у Новой
Земли, пока время позволит, а потом возвращаться в Архангельск..."
"...ни в коем случае не должно вам оставаться там на зимовку...".
Для экспедиции был построен специальный бриг "Новая Земля", грузоподъемностью
в 200 тонн, длиной 24,4 метра, шириной 7,6 метра и с осадкой 2,7 метра. Бриг
имел сплошной набор, т. е. шпангоуты его были поставлены вплотную друг к другу,
щели были проконопачены, а подводная часть скреплена и обшита медью. В случае
вынужденной зимовки судно могло ее выдержать. Все необходимое было запасено
на 16 месяцев. Считалось, что экспедиция хорошо снабжена приборами и инструментами.
Она имела компасы, лаги, склянки (песочные часы), хронометры, медные секстаны
Кука, деревянные секстаны, ртутный барометр, три термометра и один инклинатор.
Как скромны в этом отношении были тогдашние требования!
Бриг вышел в море 27 июля 1821 года. Этим было положено начало замечательным
четырехлетним работам Ф.П. Литке, обеспечившим начало его мировой известности.
Подробности четырехлетней деятельности экспедиции читатели найдут в предлагаемой
книге, мы не будем на них останавливаться, и ограничимся только общей оценкой
результатов. Работы первого года были по существу только рекогносцировкой, во
время которой Литке знакомился с общими условиями плавания и работы и проверял
морские качества корабля. Не обошлось и без опасных положений. 31 июля 1821
года, лавируя к северу от острова Моржовца, бриг "Новая Земля" сел
на мель, которая с тех пор носит имя Литке.
[12] И корабль, и Литке, и команда
прекрасно выдержали неожиданный экзамен: "Новая Земля" со следующим
приливом вышла на большие глубины. 30 августа очень серьезный шторм также доказал
высокие морские качества брига, его командира и команды.
Непосредственные научные итоги первого года были не велики, но они имели огромное
значение для Литке, который ознакомился с обстановкой плавания и работы в арктических
условиях, освоился с нею и убедился в прекрасных качествах корабля и команды.
Посадка на мель при выходе из Белого моря в океан и длительное лавирование против
неблагоприятных северных ветров позволили убедиться в ряде неточностей и ошибок
на картах Белого моря, особенно в воронке. Так, например, оказалось, что долгота
Канина Носа была дана с ошибкой в 11/2 градуса, и расстояние
Святой Кос - Канин Нос считалось на 30 миль больше действительного.
При составлении плана работ экспедиции на 1822 год был использован опыт 1821
года. До начала августа было предложено произвести опись некоторых рейдов по
Мурманскому берегу; что же касается работ у Новой Земли, то по существу осталась
прежняя инструкция. Было прибавлено пожелание обогнуть Новую Землю с севера
из Карского моря, пройдя в него через Маточкин Шар. Кроме того было рекомендовано
помимо гидрографических работ произвести наблюдения
"...вообще о всем том, что служит к распространению познаний человеческих...".
К имеющемуся набору инструментов были прибавлены: ареометр, телескоп и механический
лаг.
С 9 июля по 17 августа были выполнены все намеченные для Мурманского побережья
работы, и сразу же пошли к Новой Земле. По дороге установили, что мифический
остров Витсена, якобы лежащий в 160 милях к западу от Новой Земли, не существует.
20 августа подошли к Новой Земле. Льдов не было. В тумане прошли мимо входа
в Маточкин Шар, и Литке решил продолжать путь к северу, рассчитывая описать
Маточкин Шар на обратном пути.
23 августа увидели мыс, покрытый снегом и круто обрывающийся в море. Берег после
мыса заворачивал к юго-востоку, широта его была 76°34', и Литке принял его за
мыс Желания. В действительности это был мыс Нассау. Льды не позволили идти дальше,
и Литке не обнаружил своей ошибки.
29 августа бриг "Новая Земля" вошел в Маточкин Шар. Считая, что время
позднее, Литке ограничился определением географических координат западного входа
в пролив; при этом широта оказалась на 20' меньше данной Розмысловым.
Выйдя из Маточкина Шара 2 сентября, Литке пошел к югу, производя опись до южного
Гусиного Носа. Начавшийся шторм заставил прекратить работы, и 12 сентября пошли
в Архангельск.
Работы 1822 года прошли в основном удачно. Был выполнен план мурманских работ,
описан берег Новой Земли от горы Первоусмотренной до мыса Нассау и к югу от
Маточкина Шара до Южного Гусиного Носа. Успех второго года побудил продолжать
работы и в 1823 году. Также в начале навигации нужно было работать на Мурмане,
а затем идти к Новой Земле и кроме того осмотреть о-в Вайгач, Карские ворота
и Югорский шар.
[13] 30 июля работы по Мурманскому
берегу были закончены, и бриг направился к Новой Земле. Пришлось много лавировать,
но Литке уверенно вывел судно к Гусиной Земле. От Северного Гусиного Носа Литке
сразу пошел на север. Ему очень хотелось проверить прошлогоднее определение,
как он считал, мыса Желания.
Придя на место, Литке убедился в своей ошибке. Попутно Литке проверил бывшую
с ним карту Баренца из голландского атласа 1664 года и констатировал ее сходство
с действительностью. Самое большое расхождение было найдено для Сухого мыса,
который был положен Баренцом на 20' западнее действительного.
Встретив у мыса Нассау опять льды, Литке повернул к югу и 18 августа был в Маточкином
Шаре. За шесть дней была произведена опись всего пролива со шлюпок. Карта Розмыслова
оказалась достаточно близкой к истине. Длина пролива по Розмыслову отличалась
от определенной Литке на три мили.
Из Маточкина Шара Литке пошел к югу и 31 августа дошел до Кусовой Земли, закончив
таким образом опись западного берега до самой южной оконечности. Карские ворота
были чисты ото льда. Однако Литке, связанный инструкцией, запрещавшей ему зимовку,
не рискнул войти в Карское море.
Он пишет, что
"...неожиданная безледность Карского моря представляла по-видимому удобный
случай осмотреть восточные берега Новой Земли, кроме одного кормщика (т. е.
Саввы Лошкина. - Б. О.) никем еще доселе невиданные...".
"Предприятие сие было очень заманчиво, но я не знал, благоразумно ли будет
на оное покуситься. Нельзя было почти сомневаться, что причиною отсутствия льдов
единственно вестовые ветры, сряду несколько дней дувшие и что с первым ветром
с противной стороны возвратятся они опять...".
Следует отметить, что из этих слов ясно, насколько уже Литке понимал и чувствовал
динамику режима льдов арктических морей. Боясь быть прижатым льдами к берегу
и быть вынужденным к зимовке, Литке не пошел в Карское море.
Дул крепкий северо-западный ветер, разведший крупную волну. Цвет морской воды
изменился на мутно-зеленый, что заставляло предполагать малые глубины. Однако
лот показывал глубины больше 30 метров, а лоцман утверждал, что в этом районе
банок нет. Скоро глубина увеличилась до 60 метров. Но вдруг судно ударилось
сначала носом, а затем кормой. Лот показал глубину в 4 1/2
метра. Удары о камни следовали один за другим, скоро вышибло руль из петель,
сломав его верхний крюк, кругом плавали обломки киля, корабль трещал при каждом
ударе. Гибель казалась неизбежной.
Однако исключительная прочность судна спасла его. Огромные волны приподнимали
"Новую Землю" и постепенно продвигали вперед. В конце концов она сошла
с камней. С огромным трудом удалось навесить руль. Повреждения судна были так
серьезны, что Литке решил возвращаться в Архангельск. Очевидно, что если бы
не было сплошного набора, о котором я говорил выше, описывая судно, гибель судна
была бы неизбежна. И вот, на полуразбитом судне, подойдя к острову Колгуеву,
Литке описывает его северный берег и определяет географические координаты [14]
самой северной точки. Такова была жажда исследований и получения новых результатов!
Далее то же самое сделали у Канина Носа.
В Белом море разыгрался шторм и, как говорит Литке, "одна роковая волна
ударила в слабо державшийся руль наш, - и мы остались игралищем волн в полном
смысле этого слова...".
Снова навесить руль было во время шторма невероятно трудно. Прекрасная выучка
команды и ее героизм позволили это сделать, и 12 сентября "Новая Земля"
пришла в Соломбалу, где ее ввели в речку Соломбалку и там повалили на бок. Повреждения
оказались чрезвычайно серьезными, обшивки и киля на корме практически не было.
Успехи третьего года экспедиции, несмотря на аварию, были значительными. Помимо
описи берегов Новой Земли, Маточкина Шара, о-ва Колгуева и астрономических определений,
Литке в нескольких местах произвел магнитные наблюдения.
Оценивая итоги трехлетних работ, Литке пишет:
"...В первые три экспедиции совершено было, по-видимому, все то, что возможно
совершить у берегов Новой Земли на мореходном судне, снабженном не для зимовки:
западные и южные берега, равно как и пролив Маточкин, были описаны; двухлетнее
покушение проникнуть к северному берегу было неуспешно, по причине сплошных
льдов в той стороне; осмотреть восточный берег с мореходного судна был мало
надежды по причине льдов же, кои, по всем известиям, почти никогда того берега
не оставляют. Но ни известия сии, с одной стороны, ни же двухлетний опыт с другой,
не могли еще служить доказательством физической невозможности хотя временного
освобождения берегов сих от льда, Тем более, что мы, находясь в прошлом году
в Карских воротах, не видели никаких признаков близости его; и потому правительство
положило сделать еще один опыт для довершения начатого обозрения той страны...".
Новая инструкция по сравнению с прежними была конкретней: она указывала не только
задачу, но и способы и средства для их выполнения. В частности говорилось, что
для описи восточного берега можно или выйти из Маточкина Шара на шлюпах или
байдарах в период, когда сильные западные ветры отожмут лед от берега, или же
начать описи с юга из Карских ворот и при благоприятных ледовых условиях описать
и южные берега Карского моря с островом Белым до Обской губы.
В 1824 году плавание начали 30 июля и 5 августа подошли к Новой Земле на широте
74°30', т. е. у полуострова Адмиралтейства.
Движение на север было преграждено льдом. Литке пошел на запад вдоль кромки
льда, чтобы проникнуть на север возможно далее. Это не удалось. Обстановка была
трудной и непривычной.
Также не слишком удачными оказались и работы у острова Вайгач. Таким образом,
итоги четвертого года экспедиции были не велики, если не считать изучения ледовой
обстановки.
Этим работы Литке у Новой Земли и закончились. Литке не был дальше мыса Нассау.
Убедившись в достаточно большой точности карты Баренца, он взял с нее участок
берега от мыса Нассау до мыса Желания. Впоследствии оказалось, что координаты
мыса Желания не
= 76°50' |
= 77°15'О, |
|
= 76°57'N |
= 68°36'О, |
т. е. мыс Желания был помещен
Литке по данным Баренца на 9° восточ[15]нее...
Восточный берег остался не описанным. Литке полагал, что восточный берег южного
острова легко описать с берега, двигаясь на оленях, или с судна, которое, находясь
в Маточкином Шаре, должно выждать благоприятные ледовые условия в западной прибрежной
части Карского моря. Опись восточного берега северного острова Литке считал
возможным провести с моря, имея два специально построенные судна, которые могли
бы входить в лед и не бояться зимовки.
Строгие инструкции, полученные Литке, запрещали ему оставаться на зимовку, вследствие
чего некоторые представлявшиеся ему возможности поработать в Карском море оказались
неиспользованными.
Картами Литке полярные мореплаватели пользовались в течение целого столетия.
Работы Пахтусова, Цивольки и Моисеева пополняли ее в деталях, так как проведенная
Литке опись с судна давала общую картину без этих деталей.
Через два года по окончании работ, в 1826 году, Литке закончил книгу "Четырехкратное
путешествие в Северный Ледовитый океан, совершенное на бриге "Новая Земля"
в 1821-1824 годах", изданную в 1828 году. Она была переведена на немецкий
язык и издана в Берлине в 1835 году. В предисловии к этому изданию переводчик
путешественник Эрман пишет:
"...При съемке и описании всех достигнутых им (Литке) пунктов Ледовитого
океана он настолько превзошел всех своих предшественников научным тщанием и
беспристрастием своих суждений, что эти работы нельзя пройти молчанием ни в
истории мореплавания, ни в истории географии...".
Огромное количество данных, содержащихся в книге, блестящее изложение, строгость
научной обработки позволяли современникам сравнивать ее со знаменитым творением
Гумбольдта "Картины природы".
Мы теперь должны прежде всего отметить точность произведенных астрономических
определений и тщательность гидрографических исследований.
Эта точность работ Литке тем более замечательна, что список имевшихся в его
распоряжении приборов, как мы видели выше, был очень скромным...
Замечательна объективность Литке. К нему полностью приложимо знаменитое изречение
старого штурмана, приводимое С.О. Макаровым:
"...пишем, что наблюдаем, а чего не наблюдаем, не пишем...".
Работа Литке обнаруживает исключительно широкую эрудицию 27-29-летнего автора
и его способность к глубокому анализу и обобщению. И опять, вспомнив, как протекали
детство и юность Литке, изумляешься успехам его работы над собой.
Конечно, школа Головнина. сказывалась, но больше всего, несомненно, Литке был
обязан самому себе. Это видел В. М. Головнин и потому со спокойной совестью
рекомендовал Литке в качестве начальника Новоземельской экспедиции. И мы теперь
можем свидетельствовать, что он во всяком случае не ошибся...
Литке с большой благодарностью и теплотой вспоминал о Головнине. Он пишет:
"...в ознаменовании благодарности моей к капитану Головнину, под начальством
которого провел я два полезнейших года моей службы, назвал я одну из вновь открытых
гор Новой Земли горой Головнина...".
[16] Опубликование результатов новоземельской
экспедиции доставило Литке мировую известность.
Плавания Литке кроме того показали, насколько несовершенны карты и сведения
о Белом море. Поэтому по его ходатайству был создан отряд под начальством Рейнеке
для съемки Белого моря. Работы Рейнеке, как известно, дали прекрасные результаты.
Едва успел Литке окончить отчет о новоземельской экспедиции, как был назначен
командиром шлюпа "Сенявин", готовившегося в научное кругосветное плавание.
Шлюп строился на Охтенской верфи под непосредственным наблюдением самого Литке.
В мае 1826 года судно было спущено на воду и отбуксировано в Кронштадт, где
и было оснащено. К августу вое было закончено.
Плавание продолжалось с 20 августа 1826 года (старого стиля), когда "Сенявин"
вышел в море, до 25 августа 1829 года, когда он вернулся снова в Кронштадт.
Полученная Литке инструкция требовала, помимо гидрографических работ, производства
ряда наблюдений и сбора естественно-исторических и этнографических коллекций.
Поэтому Литке обратил большое внимание на подбор своих ближайших помощников
и команды в целом. В состав экспедиции входили:
Начальник экспедиции капитан-лейтенант Литке, которому при отплытии экспедиции
не исполнилось еще 29 лет.
Лейтенанты Завалишин и Аболешев; мичманы Ратманов, Майер, Бутаков, Глазенап;
юнкер Крузенштерн; штурманского корпуса штабс-капитан Семенов; кондукторы Нозиков
и Орлов; доктор Мартенс, натуралист экспедиции; адъюнкт-профессор Постельс,
минералог и, как пишет Литке, рисовальщик; зоолог Китлиц; унтер-офицеров 5,
нижних чинов 41 и слуг 2. Всего таким образом 62 человека. Кроме того, на борту
"Сенявина" было 15 пассажиров, которых надо было доставить в Петропавловск
и Охотск.
Результаты этого замечательного плавания сам Литке характеризует следующим образом:
"Плоды сей экспедиции вкратце были следующие:
По части географической:
В Беринговом море: определены астрономически важнейшие пункты берега Камчатки
от Авачинской губы к северу; измерены высоты многих сопок; описаны подробно
острова Карагинские, дотоле вовсе неизвестные, остров Св. Матвея и берег Чукоцкой
земли от мыса Восточного, почти до устья реки Анадыря; определены острова Прибылова
и многие другие.
В Каролинском архипелаге: исследовано пространство, сим архипелагом занимаемое,
от острова Юалана до группы Улюфый (острова Маккензи или Эгой); открыто 12,
а описано всего 26 групп или отдельных островов. Каролинский архипелаг, почитаемый
дотоле весьма опасным для мореплавания, будет отныне безопасен вравне с известнейшими
местами Земного Шара.
Острова Бонин-Сима отысканы и описаны.
Сверх того собрано много данных для определения географического положения мест,
в которых шлюп останавливался; познания течений моря, проливов и отливов и пр.
Мореходный атлас, содержащий более 50 карт и планов.
[17]
По части физики:
Опыты над постоянным маятником в девяти пунктах. Опыты сии, согласно с произведенными
прежде разными наблюдениями, показали значительнейшее сжатие Земли, противу
выводимого из неравностей движения Луны. Общий вывод сжатия из сих опытов выходит
1/269, но в соединении с некоторыми
другими приближается оный к 1/288.
Опыты над магнитной стрелкой, как на берегу, так и на море, наиболее в северной
части Великого океана.
Наблюдения над часовыми колебаниями барометра между параллелями 30°N и 30°S,
производимые через каждые полчаса во все сутки. Период наблюдений сих заключает
до 12 месяцев.
Ежедневные наблюдения температуры морской воды на поверхности.
Выводы всех сих опытов и наблюдений будут помещены в Записках Императорской
Академии Наук.
По части естественной истории:
По зоологии. Собрано несколько редких видов летучих мышей и один новый вид тюленей;
сто видов пресмыкающихся животных, из числа коих 25 изображены красками г. Постельсом.
Триста видов рыб, сохраненные в спирте; из оных г. Постельс нарисовал красками
245 с живых экземпляров; многие между ими еще мало известны, а другие совершенно
новы. Сто пятьдесят видов черепокожных, из коих сто нарисовано доктором Мартенсом
с живых экземпляров. Около семисот видов насекомых; несколько черепов диких;
значительное собрание раковин; триста видов птиц в 750 экземплярах.
По ботанике. Травник г. Мартенса заключает до 2 500 явнообразных растений со
включением папоротников. Примечательнейшие из видов изображены красками со свежих
экземпляров г-ном Постельсом.
По геогнозии. Горнокаменные породы были собираемы г-ном Постельсом во всех местах,
где шлюп останавливался; число оных простирается до 330.
По части этнографической:
Общими трудами составлено богатое собрание одежд, орудий, утварей и украшений;
важнейшие из сих предметов нарисованы г-ном Постельсом.
По части живописи:
В продолжение самого путешествия составлен портфель, заключающий до 1 250 рисунков,
из сего числа 700 трудов г-на Постельса, 360 доктора Мартенса и 200 барона Китлица.
Все сии собрания, по возвращении экспедиции переданы были в музеум Академии
Наук".
В первый же день плавания Литке собрал командный состав в свою каюту и обратился
к нему со следующими словами:
"...Я пригласил вас к себе, чтобы сказать несколько слов о моих взглядах
на дисциплинарные взыскания... Вы знаете, что наш шлюп укомплектован отборною,
лучшею во флоте командою и что каждый наш матрос постарается служить превосходнейшим
образом, вы же все прекрасно образованные и воспитанные молодые люди. Я полагаю,
что ввиду [18] столь удачного подбора
личного состава команды шлюпа мы можем обойтись без применения рукоприкладства
и телесных наказаний...";
"...как просвещенные, гуманные начальники, вы всегда найдете в каждом отдельном
случае для провинившихся культурные меры воздействия, кои несомненно принесут
больше пользы, нежели грубые и унижающие человека наказания...".
Эти слова, которые я цитирую по Л.С. Бергу, из его книги о столетии Всесоюзного
Географического общества, ярко рисуют образ высококультурного, гуманного молодого
ученого. Этой же гуманностью характеризовались и отношения Литке к первобытным
народностям, с которыми он сталкивался и в Тихом океане, и на Аляске, и на северо-востоке
Азии.
Из Кронштадта до Камчатки "Сенявин" должен был идти вместе со шлюпом
"Моллер", которым командовал капитан-лейтенант Станюкович, отец известного
писателя. По достижении же Камчатки, каждый из них должен был работать самостоятельно.
"Моллер" имел лучший ход и обычно уходил из вида, и "Сенявин"
догонял его на больших стоянках в портах. Таким образом, практически Литке почти
все время плыл один. Путь "Сенявина" был следующим:
Выйдя 20 августа 1826 года из Кронштадта, 8 сентября "Сенявин" пришел
в Копенгаген, где дожидался "Моллера", вышедшего из Кронштадта позже.
25 сентября оба корабля стали на якорь в Портсмуте. Литке ездил в Лондон, где
он запасался приборами и проверял их в Гриничской обсерватории. Из Англии ушли
21 октября. Была осень, наступало время частых штормов.
Литке пишет:
"...Был сильнейший шторм, и качка, которую мы испытывали, превосходила
всякое описание. Выход из Английского канала позднею осенью есть подвиг, на
который мореходец готовится всегда с некоторым беспокойством...".
Во время шторма "Моллер" и "Сенявин" потеряли друг друга.
2 ноября "Сенявин" подошел к Канарским островам. "Моллера"
там не было, и Литке решил скорее идти в Рио-де-Жанейро. Тем не менее за два
дня стоянки натуралисты экспедиции успели познакомиться с огромными разрушениями,
которые причинил ураган 27 октября, и произвести ряд сборов. В Рио-де-Жанейро
пришли 27 декабря и там нашли "Моллера", пришедшего на 10 дней раньше.
Литке тотчас же приступил к своим геофизическим наблюдениям, которыми он занимался
до 10 января, а натуралисты в это время экскурсировали в окрестностях, делали
сборы и рисовали.
12 января 1827 года "Моллер" и "Сенявин", держась вместе,
направились к мысу Горн, к которому подошли 4 февраля. Начался шторм с ливнем,
и корабли опять потеряли друг друга. Рандеву предварительно назначено не было,
и "Сенявин" в поисках "Моллера" зашел сначала в бухту Зачатия,
где его не оказалось, а 18 марта пришел в Вальпараисо и встретил выходящего
в море "Моллера", уже идущего на Камчатку. Для производства магнитных
и астрономических наблюдений Литке нанял дом в предместьи Вальпараисо, ставший
береговой базой экспедиции, куда бродившие по окрестностям натуралисты сносили
свою богатую добычу. 3 апреля "Сенявин" снялся с якоря и направился
прямо на Аляску. По дороге пришлось выдержать сильнейший ураган, с которым "Сенявин"
сравнительно благополучно справился.
[19] По выходе из Вальпараисо Литке
собрал команду и распорядился внимательно наблюдать за горизонтом и за всем
примечательным, что покажется, так как
..."везде по пути можно ждать географических открытий..."
За удачу были обещаны награды. Литке считал, что можно встретить еще неизвестные
острова.
Однако ничего особенного по пути на Аляску не встретили. В Ново-Архангельск
пришли 11 июня и пробыли там до 19 июля, приводя в порядок судно и занимаясь
наблюдениями и изучением природы и людей. В отчете об экспедиции Литке дает
обстоятельный обзор состояния русской Америки.
Конец июля, август и первая половина сентября были посвящены Алеутской гряде
и о-ву Матвея. 12 сентября подошли к Петропавловску-на-Камчатке, где пробыли
в ожидании почты до 29 октября, занимаясь изучением окрестностей.
Натуралисты пришли в восторг от природы Камчатки.
29 октября пошли на юг, к Каролинскому архипелагу.
24 ноября сигнальщик заметил остров Юалан, самый восточный из Каролинских.
До 30 марта 1828 года "Сенявин" плавал по архипелагам Каролинскому
и Марианскому, производя гидрографические работы. Сам Литке, кроме того, выполнял
астрономические, магнитные и гравиметрические измерения и внимательно наблюдал
за жизнью населения. Натуралисты производили богатые сборы коллекций.
Сделанные открытия были перечислены выше.
30 марта 1828 года "Сенявин" покинул Каролинские о-ва и отправился
к архипелагу Бонин-Сима. Плавание заняло три недели.
Острова Бонин-Сима не имели постоянного населения, но на одном острове оказались
двое потерпевших крушение англичан-китобоев. Они сообщили, что в 1827 году английский
капитан Бичи на шлюпе "Блоссом" описал южные острова. Поэтому Литке,
считая, что такой опытный моряк, как Бичи, конечно, сделал опись достаточно
хорошо, занялся главным образом своими специальными наблюдениями, а описал только
несколько рейдов. Натуралисты, как всегда, собрали богатую жатву.
3 мая 1828 года "Сенявин" вышел на Камчатку, взяв с собой англичан.
Работа в тропиках оказалась чрезвычайно удачной. Литке со своими товарищами
сделал существенный вклад в географическую науку, в значительной мере перевыполнив
требования данной ему инструкции.
В конце мая снова подошли к Петропавловску, где простояли три недели. За это
время привели в порядок корабль, а Литке закончил предварительный отчет о плавании
в тропиках. Заболевший старший офицер шлюпа Завалишин по болезни списался с
"Сенявина", а натуралист Китлиц решил провести лето на Камчатке.
14 июня 1828 года началась вторая северная кампания. Литке занялся астрономическим
определением положения наиболее приметных пунктов побережья Камчатки и измерением
высоты главных вершин. Литке и натуралисты с увлечением наблюдали картины развертывающейся
перед ними природы. Покинув побережье Камчатки, пошли в Берингов пролив, где
Литке определил положение мыса Восточного (теперь - Дежнева). Закончив наблюдения,
"Сенявин" прошел в Северный Ледовитый океан. Это был только визит
старому знакомцу. Пройдя [20] несколько
миль к северу от Берингова пролива, повернули обратно на юг. В заливе Лаврентия
задержались для обычных работ Литке. Идя далее к югу, описывали встречающиеся
острова, затем зашли в Анадырский залив. Внимательно обследовали залив Креста,
откуда направились к югу, останавливаясь по пути у наиболее приметных мест.
23 сентября 1828 года вернулись в Петропавловск. "Моллер" уже поджидал
"Сенявина" для совместного возвращения в Кронштадт. 29 октября они
покинули Петропавловск. 7 ноября шторм, как обычно, разлучил корабли.
Еще в Петропавловске Литке условился со Станюковичем встретиться в Маниле на
Филиппинских островах 1 января 1829 года. Это позволило Литке проложить курс
не прямо на Манилу, а значительно восточнее, опять через Каролинский архипелаг.
15 ноября "Сенявин" встретил группу неизвестных коралловых островов.
С одного из них сняли английского матроса Вильяма Флойда. Он много рассказал
о племени, с которым прожил более двух лет. Попытки использовать Флойда в качестве
переводчика оказались бесплодными - Флойд за два года не удосужился выучить
язык окружавших его людей.
Окончив исследования Каролин, Литке направил путь к Филиппинам и 31 декабря
подошел к Маниле. Выяснилось, что "Моллер" уже давно ждет его...
В Маниле простояли 17 дней и 18 января двинулись на родину. 29 января в третий
раз пересекли экватор и 1 февраля подошли к Зондскому проливу, где задержались
на 11 дней.
Высадки на Суматру познакомили с роскошной экваториальной природой. 11 февраля
оба судна вышли в Индийский океан и направились к западу. 24 февраля "Моллер"
покинул "Сенявина" и пошел к мысу Доброй Надежды, а "Сенявин"
прямо к о-ву Св. Елены, к которому подошел 18 апреля. Литке с офицерами нанес
визит английскому губернатору и осмотрел дом, в котором провел свои последние
годы Наполеон, и посетил его могилу.
26 апреля к острову Св. Елены подошел "Моллер", и 28 апреля 1829 года
оба судна направились к Азорским островам, где пробыли один день 17 июня, а
30 июня они уже входили на рейд Гавра. В Гавре простояли три недели, привели
себя в порядок, после чего "Моллер" пошел прямо в Кронштадт, а "Сенявин"
в Англию в устье Темзы. Литке должен был повторно проверить свои инструменты
в Гриничской обсерватории. 18 августа покинули Англию, и 25 августа "Сенявин"
прибыл на Кронштадтский рейд.
Литке сразу приступил к обработке огромного собранного материала. В 1833 году
вышла книга "Опыты над постоянным маятником, произведенные в путешествии
вокруг света на военном шлюпе "Сенявин" в 1826-1829 годах", а
в 1835-1836 гг. общий отчет под заглавием "Путешествие вокруг света на
военном шлюпе "Сенявин" в 1826-1829 гг.". Оно было удостоено
Академией Наук полной Демидовской премии, а сам Литке был избран членом-корреспондентом
Академии. "Путешествие" Литке было переведено на главные европейские
языки и доставило ему общепризнанную мировую известность.
Научное и практическое значение работ Литке было в то время весьма значительным.
Например, относительно его работ в Каролинах полностью справедливы его же собственные
слова:
[21] "...почитаемый дотоле весьма
опасным для мореплавателей, этот архипелаг будет отныне безопасен наравне с
известными местами земного шара".
Академик Ленц отозвался самым лестным образом о магнитных наблюдениях Литке
и представил их Академии; маятниковые наблюдения, безупречно выполненные, охватили
огромное пространство от 60° С до 33° Ю. Собранные коллекции были исключительно
разнообразны. Особенно хороши были рисунки, составившие огромный альбом.
Замечательное путешествие Литке на "Сенявине" оказалось против воли
его самого последним в его жизни.
Осенью 1832 года император Николай I назначил Литке воспитателем своего второго
сына Константина, из которого Николай I хотел сделать моряка. Ф. П. Литке находился
при дворе в качестве воспитателя до 1848 года, т.е. 16 лет. О придворной жизни
Литке его биограф академик Безобразов справедливо писал, как о большом несчастье
в судьбе Литке-ученого. Прирожденный путешественник и исследователь "был
внезапно оторван от своего призвания", но все же и в эти годы Федор Петрович
оставался географом и моряком и именно в этот период он становится одним из
основателей Русского Географического общества.
В эти же годы Литке сделал попытку создать свою собственную семью. В 1836 году
он женился на Юлии фон Литке, урожденной Браун (Julie
von LUETKE, geb. Brown, 18.04.1810 - 08.09.1843); брак был очень счастлив,
супруги горячо любили друг друга, но в 1843 году жена Литке скончалась в возрасте
33 лет, оставив двух сыновей - Константина (Constantin
Peter von LUETKE, 25.08.1837, Царское Село - 17.09.1892, Штутгарт) и
Николая (Nicolai Johann von LUETKE, 14.08.1839 - 1887).
Константин, подобно отцу, был моряком и умер в чине контр-адмирала, а Николай
избрал гражданскую, как тогда говорили, службу. Он служил в Департаменте уделов, был статским советником и камергером. Первый
сын Николая Федоровича Литке, Николай Николаевич (Nicolai Friedrich Wilhelm von
LUETKE, 1865 - 10.06.1880) умер от эвдокардии в 15-летнем возрасте. Его второй сын Федор (1866-1912), родившийся в 1866 году, последовал примеру деда и дяди и вернулся к морю. Он женился на праправнучке
Суворова и стал гвардии капитаном. Их сын, Николай Федорович Литке (род. 1908), ныне капитан III ранга и преподаватель морского дела в Военно-морской медицинской Академии, является прямым потомком
двух замечательных людей нашей истории. Его рукопись о роде Литке и Суворова,
хранящаяся в архиве Всесоюзного Географического Общества, является ценным документом
для биографии Литке. Третий сын Николая Федоровича, Константин Николаевич фон Литке (1873-1915) выбрал армейскую карьеру, стал полковником Лейб-гвардии Преображенского полка и погиб в Первую мировую.
Развитию русской географии в конце XVIII и начале XIX столетий содействовали
в основном четыре группы ученых и полевых исследователей. Наиболее влиятельной
была группа академиков, за нею следовали моряки-гидрографы и кругосветные путешественники,
затем работники Главного Военного Штаба, геодезисты и топографы и, наконец,
представители университетских кругов и интеллигенции. Несмотря на большой личный
научный авторитет академиков, занимавшихся географией, сама Академия наук в
условиях николаевского времени не могла объединить эти группы. Необходимость
же такого объединения явно назрела. Ее остро ощущал и Литке, связанный непосредственно
и с моряками и с академиками. Чувствовали ее и Константин Иванович Арсеньев,
бывший профессор Петербургского университета, затем академик, и Владимир Иванович
Даль, впоследствии знаменитый составитель толкового словаря живого русского
языка. К ним присоединились знаменитый академик Карл Максимович Бэр и товарищ
Литке исследователь Арктики адмирал Ф. П. Врангель.
Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский считает, что идея создания Географического
общества принадлежит Литке и Арсеньеву. По другому варианту "тремя отцами"
Географического общества были Литке, Бэр, [22]
и Врангель. Очевидно одно, что, кто бы ни был вместе с Литке, ему принадлежала
ведущая роль и при зарождении мысли об учреждении Географического общества и
при претворении ее в жизнь. Огромное личное влияние Литке в высших сферах обеспечили
рождение нового общества в самые мрачные годы николаевской реакции. Список семнадцати
членов-учредителей Русского Географического общества лишний раз демонстрирует
принципиальность Литке. В него вошли представители всех тех четырех направлений,
которые, как было сказано выше, в то время интересовались географией. Это были
блестящие имена, многие из них стали гордостью русской науки и культуры - Арсеньев
К. И., Берг Ф. Ф., Бзр К. М., Врангель Ф. П., Вронченко М. П., Гельмерсен Г.
П., Даль В. И., Кеппен П. И., Крузенштерн И. Ф., Левшин А. И., Литке Ф. П.,
Муравьев М. Н., Одоевский В. Ф., Перовский В. А., Рикорд П. И., Струве В. Я.
и Чихачев П. А.
Вице-председателем молодого Русского Географического общества был избран Федор
Петрович Литке. Ему принадлежит схема организации Общества и установление содержания
и направления его деятельности. В этом отношении чрезвычайно показательна его
речь, произнесенная им на первом собрании Общества 7/19 октября 1845 г. Приводимые
ниже выдержки из нее показывают, насколько широко понимал Литке задачи географии
и задачи Русского Географического общества.
"...Временный Совет пригласил вас, милостивые государи, собраться для окончательного
образования нашего Общества. Мы должны дать требуемую ему уставом организацию,
без чего оно не может начать своих действий.
Приступая к этому, позвольте мне, милостивые государи, предварительно изложить
вам цель, для которой мы соединяемся и которая в уставе Общества и в общих только
чертах означена, и указать то направление, которое, по моему мнению, работы
наши принять должны, чтобы цель эта надежно была достигнута.
Географические общества существуют издавна в Англии, Франции, Пруссии и других
землях. Работы сих обществ имеют предметом преимущественно географию общую;
домашняя география остается для них предметом как бы второстепенным. Наше отечество,
простираясь от южнейшего пункта Закавказья до северного края Таймурской земли
на 40° по широте, и по долготе с лишком на 200°, т.е. более нежели на полуокружность
земли, отечество наше, говорю я, представляет нам само по себе особую часть
света, со всеми свойственными такому огромному протяжению различиями в климатах,
отношениях геогностических, явлениях органической природы и пр., с многочисленными
племенами, разнообразными в языках, нравах, отношениях гражданственных и т.
д., и, прибавим, часть света, сравнительно еще весьма мало исследованную. Такие,
совершенно особые условия указывают прямо, что главным предметом Русского Географического
общества должно быть выделение географии России, принимая название географии
в обширнейшем его значении.
Хотя таким образом география общая становится для нас предметом второстепенным,
но из того не следует, чтобы и этот предмет не имел для нас своей важности и
даже большой важности. Не говоря уже об общем интересе, который эта наука представляет
для всякого образованного человека, ни о пользе, которую она приносит со стороны
образования народного, укажем только на то, сколь важно для России иссле[23]дование
в географическом отношении земель, с нею сопредельных. Турция, Персия, Хива
и другие Туркестанские области, Китай, Япония, владения Соединенных Американских
Штатов и Гудсонской Компании - вот наши близкие соседи (не говоря уже об европейских),
состоящие с Россиею в беспрестанных торговых, общественных и политических сношениях,
- сношениях, которые по естественному ходу вещей, с каждым днем должны становиться
и чаще и многообразнее. Согласитесь, милостивые государи, что поле, которое
вам предстоит возделывать, довольно обширное, и жатву обещает богатую; будем
надеяться, что в делателях не будет недостатка.
Этот краткий очерк предлежащей Обществу задачи указывает уже, какими путями
может она быть разрешена. Очевидно, что действия его должны иметь несколько
различных направлений. Ему предстоит: во-первых, собирать новые материалы, преимущественно
снаряжением путешествий в страны, недостаточно еще исследованные.
Во-вторых, стараться разрабатывать материалы уже существующие, и находящиеся
частью в ведении разных правительственных мест, частью в руках частных лиц,
имевших случай производить наблюдения и исследования географические.
В-третьих, извлекаемые из всех таких материалов результаты, до одного ли познания
России или вообще до географии относящиеся, сообщать читающей публике не только
в пределах отечества, но и в других государствах...".
Структура Русского Географического общества отразила эти идеи Литке, и широтой
своего охвата оно воспитывало поколение за поколением русских географов в широком
и почти современном понимании географии.
Литке стоял во главе Общества до 1873 г. с семилетним перерывом, в 1850 - 1857,
когда вице-председателем был М.Н. Муравьев. В этот перерыв Литке был командиром
сначала Ревельского, а затем Кронштадтского портов. На его плечи легла организация
обороны Финского залива в войну 1854-1855 гг. от превосходящих морских сил противника.
Эту задачу Литке выполнил блестяще. Он получил чин адмирала и назначение членом
Государственного Совета. В 1866 г. Ф.П. Литке был возведен в графское достоинство.
23 января 1857 года Литке снова был избран вице-председателем Общества и с радостью
принялся за дела, имея такого талантливого помощника, каким был Петр Петрович
Семенов Тян-Шанский. Работа, которая была осуществлена Обществом за первую четверть
века своего существования, была огромна и заслужила мировое признание. Успех
этот в значительной мере был обусловлен умением Литке и Семенова привлекать
к предприятиям Общества талантливую молодежь. Интересно, что при них в Географическом
обществе работали революционер П.А. Кропоткин, а также сосланные царским правительством
в Сибирь геологи Черский и Чекановский. Кропоткин, благодаря поддержке Общества,
получил возможность, сидя за революционную деятельность в Петропавловской крепости,
окончить свою известную работу о ледниковом периоде.
Президент Всесоюзного Географического общества академик Лев Семенович Берг в
своей вышедшей к столетию Общества книге "Всесоюзное Географическое общество
за сто лет" говорит, что
"...лучших вице-председателей, чем Литке и потом Семенов, Общество не могло
выбрать..."
[24] К ним, конечно, необходимо присоединить
Ю.М. Шокальского.
Их трудами, под их руководством Географическое общество превратилось в своеобразную
Академию географических наук, роль которой оно выполняло вплоть до советского
времени, когда опять-таки под руководством Ю.М. Шокальского и Л.С. Берга оно
достойно занимает подобающее ему место среди научных учреждений нашего Великого
Советского Союза.
В 1864 году Литке занял пост Президента Академии наук и параллельно до 17 января
1873 года продолжал руководить Географическим обществом. В этот день в возрасте
75 лет он уступил кормило созданного им Общества Петру Петровичу Семенову. Замечательна
произнесенная им при этом речь.
Я приведу из нее отдельные места.
"...оставляя должность вице-председателя, после 16-летнего в ней служения,
я поставляю себе в обязанность принести О-ву искреннюю мою благодарность за
постоянное доверие, которым О-во меня во все это время удостаивало и которое
я всегда старался оправдать. До меня доходят с разных сторон выражения сожаления
о том, что я оставляю эту должность. Смею уверить вас, м. м. г. г., что никто
об этом более меня самого не сожалеет. Я так сжился с Обществом и с теми отношениями,
в которых к нему доселе находился, что мне долго не привыкнуть к мысли, что
эти отношения стали уже не те. Но я покоряюсь необходимости. Всему есть конец,
и старость, со всеми своими последствиями, всегда берет свое. Перешагнув на
вторую половину восьмого десятка и чувствуя с каждым днем возрастающий упадок
сил моих, я поступил бы недобросовестно, представ перед вами кандидатом на должность,
которую по убеждению моему не могу уже выполнять с прежнею энергией, с прежнею
деятельностью. Для этого нужны силы более свежие...".
"...что касается до меня, то я и в звании рядового члена Общества всегда
буду готов по мере сил моих служить ему верой и правдой, как служил доселе.
Затем мне остается только просить Вас не поминать лихом вашего старого вице-председателя...".
Совет Географического общества учредил медаль имени Ф.П. Литке. Она была второй
после высшей награды - Константиновской медали. Много крупных географов было
ее лауреатами. Последнее присуждение в 1947 году отдало ее капитану 1 ранга
Л. А. Демину за его работы в дальневосточных морях, т. е. там, где развертывались
и блестящие работы Литке на "Сенявине".
Деятельность Литке в Академии наук продолжалась до 1881 г., когда потеря зрения
и слуха заставили его отказаться от президентства.
Географии Литке принадлежал в Географическом обществе, но и в Академии география
от него получила не мало. Он уделял пристальное внимание работам Пулковской
астрономической обсерватории, Главной физической обсерватории. При нем была
учреждена Академией и Павловская магнитно-метеорологическая обсерватория.
Скончался Литке 8/20 октября (неверно - августа!) 1882 года
в возрасте 85 лет. Последний год его жизни был очень тяжел
для него. Потеря зрения и слуха лишили его всех привычных
средств общения и удовольствия чтения и музыки.
Черты Литке как человека рисует нам его биограф академик Безобразов. Он утверждает,
что Литке был чрезвычайно скромен и чужд [25]
властолюбия и честолюбия. Прямой, принципиальный, честный, он охотно прислушивался
к чужому мнению. Чувство долга у него было исключительным; отсюда вытекала его
требовательность и к себе и к сотрудникам. Одновременно с этим он был до мозга
костей гуманистом. Это видно и из того, о чем говорилось выше.
Федор Петрович Литке оставил русской науке большое и ценное наследство: географические
описания плаваний и результаты очень точных наблюдений - астрономических, гидрографических
и гравиметрических; наконец, ему же мы обязаны возникновением и блестящим развитием
дорогого нашим географам Русского Географического общества.
Б. ОРЛОВ
В качестве справочных материалов были использованы
работы В.Г. Бёма "Волковское кладбище" (Т.1, 2 ,
3) и Э. фон Энгельгардта "Метрические записи лютеранских
приходов С.-Петербургской духовной консистории". Названия
географических пунктов исправлены в соответствиями с современными
нормами.
Вернуться к описанию книги
|
