Тимофеев Александр Ильич, 1820—1895

Указ царя Михаила Федоровича Романова о неподсудности крестьян Кандалакшского монастыря светскому суду, за исключением тяжких преступлений (убийства, разбоя и воровства), привилегиях по части закупки снаряжения для соляного промысла и узаконении раздела бобыльских дворов Кандалакшской волости, проведенного кольским воеводой Гурием Волынцовым, таможенных и др. послаблениях.

Жалованная несудимая грамота Кандалакскому Богородицкому монастырю /Изд. подг. А.И. Тимофеев //Рус. ист. б-ка. — 1875. — Т.2. — С. 686—693.

№ 170

Жалованная несудимая грамота Кандалакскому Богородицкому монастырю

[686]

1615, Мая 20
Современный список, из архива Белозерского уездного суда, писан на семи листках. На обороте, по склейкам подпись: К сему списку Рождества пречистые Богородицы игумен Селивестр руку приложил. В заглавии надпись: Список с государевы царевы и великого князя Михаила Федоровича, всея Русии, с жаловалной грамоты.

Божиею милостию, мы великий государь царь и великий князь Михайло Федорович, всеа Русии самодержец, пожаловал есми Рождества пречистые [687] Богородицы Кандалашского монастыря, что в дикой Лопи у Студеного моря, игумена Селивестра с братьею, или кто в том монастыре иный игумен и братья будут. Что они нам били челом: в нынешнем де во 123 году приходили к ним Литовские и Немецкие люди и руские воры, и монастырь выграбили, и наши жаловалные грамоты и всякие крепости сожгли; и игумен Селивестр положил перед нами с прежних наших жаловалных грамот списки, от блаженныя памяти государя царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии, 62 году, и блаженные памяти государя царя и великого князя Федора Ивановича всея Русии, 93 и 103 годов, чтоб нам их пожаловали, велети с тех списков дати наши новые жаловалные грамоты на свое царево и великого князя Михаила Федоровича всея Русии имя, написати б их в одну нашу жаловалную грамоту. И яз царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии, выслушал с тех грамот списков, Кандалашского монастыря игумена Селивестра с братьею пожаловал, велел те грамоты написати на свое царево и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии имя, и велел им против тех старых грамот дати сю нашу царьскую грамоту в Колской острог, и по городом воеводам нашим и таможенным и данным целовалникам и всяким приказным людем по игумена Селивестра с братьею и по их слуг и крестьян не въезжать, и на поруки их не давать, и судити их ни в чем никому, опричь душегубства и разбоя и татбы с поличным, не велел, а ведает [688] и судит слуг и крестьян игумен Селивестр с братьею сами во всем, или кому велят судити; а случитца суд смесной их монастырским людем и крестьяном с Коляны и с Кандалакшаны, ино их судит воевода наш, или кому прикажет, а игумен или строитель или их приказчик с ними ж судит; а правь ли будет или виноват монастырьской человек или крестьянин, и он в правде и в вине игумену или строителю или их приказчику, а воевода наш и всякие приказные люди у игумена в правого или в виноватого не вступаютца. А кто привезет мою царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии на игумена с братьею, или на их слуг и на крестьян, судимую грамоту на воевоцкое или на чье имя нибуди, и яз царь и вееликий князь Михайло Федорович всеа Русии, по тем грамотам, игумена с братьею и их слуг и крестьян судити не велел же, а велел их по тем грамотам давати на поруки одинова в год, на Рождество Христово, чинити им срок стати на Москве в Новогородцкой Чети перед дияки нашими с истцы с очи на очи, как воевода наш Колской пришлет с нашею данью к нам к Москве. А кому будет чего искати на игумене или на строителе или на их приказчике, опричь духовного дела, ино их сужу яз царь и Великий князь Михайло Федорович всеа Русии, или наши Ноугородцкие Чети дияки; а в духовном деле игумена с братьею судит богомолец наш на Москве, патриарх московской и всеа Русии. А коли у них лучитца на их монастырской земле душегубство, а не доищуца [689] душегубца, и они дают воеводе нашему за убитую голову веры два рубли московскую; а доищутца душегубца, и они отдадут воеводе, нашему Колскому головою, а монастырьским слугам и крестьяном в том продажи нет. А лучитца у них на монастырьской земли подмет душегубной, или кого у них в лесе деревом убьет, или зверь съест, или возом сотрет, или кто в воде утонет, или кто обеситца, а обыщетца про то в правду, — и воеводе нашему Колскому на монастырьских людех и на крестьянех в том веры и продажи нет. А коли им лучитца ехати к нам к Москве или в иные городы на осми лошадях, и по городом намесницы наши и по волостем волостели и по мытом мытчики и по рекам перевозщики и таможенники и все пошлинники мыта, и явки, и тамги, мостовщины, и перевозов, и иных никоторых пошлин на них не емлют ничего и не судят их ни в чем. А коли случитца игумену Селивестру и старцом и слугам ехати в Каргополской уезд и на Двину купити на монастырьской обиход к цренным промыслом хлеба и всякого запасу и товару, сукон и холстов и железа, и с того монастырьского хлеба и со всякого запасу и с товару, что купят на монастырьской обиход к цренным промыслом, и наши таможники явки и пошлин никаких не емлют. А что у них блаженныя памяти государя царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии жалованье в монастыри угодей, меж Кандалашскими крестьяны семь луков с четью лука, а даны им те угодья луки для монастырьского строенья и [690] для Лопского крещенья, а коли лучитца мимо их монастырь гнати нашим посланником и Колским воеводам и стрелцом и целовалником на подводах, и они с тех монастырских промыслов и угодей с семи луков с четью лука подвод ни кормов от Кандалакши и до Екострова и до Ковды не емлют, и в монастырьских цренных промыслех силно не ставятце, и в Колской острог с их монастыря целовалников и подвод по морю из Колы на Двину и росходов в Колу денежных никоторых, ни в дрова, ни в сало, и ратных людей к карабелной пристани и в городовой поделки не емлют. Также есми Кандалашского монастыря игумена с братьею пожаловал, велел им по прежней государя царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии и по сей нашей царьской жаловалной грамоте, ружные милостынные денги и за хлеб и на темьян и на ладон имати в Колском остроге у воевод наших и у всяких приказных людей из наших из данных и из оброчных или из таможенных и из кабацких денег, против прежней ружной грамоты, на год по двадцати по три рубли и по двадцати алтын с гривною ежегод, безпереводно. Да что они перед нами положили блаженные памяти государя царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии жаловалную грамоту, что им дан на Колмогорах, на Глинском посаде на верхнем конце, на приезд наш старой ямчужной двор и дворовое место, и яз царь и великий князь Михаило Федорович всеа Русии, выслушав государевы старые жаловалные грамоты, и велел им тем [691] старым нашим ямчюжным двором, по прежней и по сей нашей царьской жаловалной громоте, и впредь владети, и с того двора и с дворового места наши Колмогорские воеводы и дияки и всякие приказные люди дани и оброку и никоторых наших пошлин не емлют. Да что у них ходит монастырских восмь лодей с солью на Колмогоры, для хлебного запасу, и на Двине, да Архангелского города таможные головы и на посадех на Колмогорах таможные целовалники и всякие пошлинники с тех людей с соли монастырьские пирожные пошлины, и побережного, и свалные, и грузовые, и проезжие, и посаженные, и никоторых пошлин, не емлют ничего. Также есми пожаловал Кандалашского монастыря игумена Селивестра с братьею, по прежней царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии и по сей нашей царьской жаловалной грамоте, сь их монастырского промыслу, что оне на море и по тоням и на реки Нивы и по малым речкам и по озерам ловят рыбу красную и белую, и на Мурманском море удят треску и палтус на монастырьской обиход, десятые рыбы выделивати не велели, и в Кандалакше на монастырьской обиход купити и продати и сменити волно. Да что положил перед нами Кандалашского монастыря старец Тихон отводную память, за печатью Гурья Волынцова, что он Гурей в нынешнем во 123 году, по нашей царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии грамоте, Рождества пречистые Богородицы Кандалаского монастыря игумена Селивестра с братьею с нашими тяглыми крестьяны Кан[692]далашские волости поверстал и отделил половину бобылей незгодников, которые живут своими дворы, Кандалашскому монастырю в подмогу, а другую половину тех бобылей отделил в подмогу нашим Кандалашским тяглым крестьяном, которые тутошные и вперед иные учнут приходити и дворы свои ставити, тех дворовых новых бобылей Кандалашскому монастырю с нашими тяглыми Кандалашскими крестьяны вперед делити пополам: и яз царь и великий князь Михаиле Федорович всеа Русии, Кандалашского монастыря игумена и старцов, по сей царьской жаловалной грамоте и по отводной памяти Гурья Волынцова, пожаловал, велел тем бобылем, которые в отводной памяти имяны написаны, жити за Кандалашским монастырем, в подводы и в кормы и во всякие наши доходы тянути им с животов своих в подмогу в Кандалашской монастырь и жити во крестьянех; а которые казачки тутошные и прихожие вперед учнут в Кандалашской волости дворы свои ставити, и тех дворовых новых бобылков Кандалашского монастыря игумену и старцом с нашими Кандадашскими тяглыми крестьяны делити пополам, а тех бобылей, которые приписаны к Кандалашскому монастырю, велел их ведати и судити Кандалашского монастыря игумену с братьею, а нашим Кандалашским крестьяном в тех бобылей вступать и в Кандалашскую волость ни во что имати с них не велел. Да что положил перед нами Кандалашского монастыря старец Тихон блаженные памяти государя царя и великого князя Федора [693] Ивановича всея Русии с грамоты список, 94 году, что у них ходит судно с солью вверх по Двине к Вологде и на Устюг Великий и на Тотму, и с того у них судна посаженного и поголовщины и на Вологды свалного и весчие пошлины и с хлеба померщины не имали, — и яз царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии, выслушав государя царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии с жаловалной грамоты списка, Кандалашского монастыря игумена Селивестра с братьею пожаловал, с того у них судна, что ходит с солью вверх по Двине, к Вологде, и на Устюг Великий и на Тотму и назад на низ, посаженного и поголовщины и на Вологде свалного с их соли, с десяти тысяч пудов, весчего и с хлеба померщины и со всяких запасов пошлины имати не велел. А кто у них учнет что делати мимо сю нашу жаловалную грамоту, или кто чем изобидит, и тому от нас быти в опале.

Дана ся наша жаловалная грамота в царствующем граде Москве, лета 7123, Мая в 20 день.

На грамоте пишет: царь и великий князь Михайло Федорович, всеа Русии самодержец. За приписью государева дияка Василья Семенова.

© подготовка издания текста, Тимофеев А.И., 1875

© OCR, Воинов И.В, 2007

© HTML-версия, Шундалов И.Ю., 2007