Криничная Н.А.

Предания русского Севера. - СПб., "Наука", СПб отд., 1991. - 328 с., Академия наук СССР Карельский филиал, Институт языка, литературы и истории, Ответственный редактор Ю. И. Юдин. Рецензенты: Е. М. Неелов, Т. И. Сенькина, Санкт-Петербург, "Наука", С.-Петербургское отделение, 1991

Предания русского Севера

(избранное)

221. Острова Робьяки

В Кандалакшской губе есть группа каменистых островов, называемых Робьяками. На одном из этих Робьяков жил некогда страшный змей, наводивший ужас на береговых жителей. Но, подобно всем злодеям, притеснявшим поморов, он тоже погиб от руки человека, неизвестно откуда пришедшего и куда исчезнувшего.

До сих пор на островке том туземцы показывают большой четвероугольный камень с отверстием в средине, под которым начинается глубокая пещера, служившая жилищем страшного чудовища.

Верещагин. С. 251; неточн. перепечатка: АГВ. 1862. № 38. С. 320.

251. Аника

В Кольской губы, верстах эдак в пятидесяти от Колы, есть махонький островок Аникиев. Меж им да матерой салма, не порато велика. Тутотки теперь становище есть для людей, по прозванью Корабельна губа.

Давным-давно жил да был богатырь Аника. У эвтого Аники было судёнко, а на судне-то Аника разъезжал по морю-окияну. Кто его знает — чего ради ездил он тамотки: поди уж не за добрым делом. По зимам Аника куды-то отлучался, а по летам приезжал на эвтот остров... А быват, он тутотка и жил. Оно бы и нештб, кабы Аника не обижал добрых людей — а то нет: как падет весна и промыслы начнутся, так Аника уж тут как тут на острови ходит по ем да промышленников дожидат. Вишь, у его заведено было, чтобы всяко промышленно судно, коли пойдет с моря с грузом домой али куды в становище, то приворачивало бы к острову и отдавало бы Анике-богатырю часть промысла, — так, «здорово живи», ни за што ни про што. Позорились православны, да чего тут со злодеем станешь делать-то? Не отдай-ка добром, дак силой возьмет, а коли что — дак и живого не оставит. Долго-таки велся эвтот обычай и не было на Анику ни суда, ни расправы.

Раз как-то, в обычну пору, промышленники поезжали в тройники на промысел. В суетах да хлопотах они и не заметили, как подошел к ним молодой паренек. Ну, подошел да и поклонился почтенно-таки кормщику и товарищам его, поклонился да затем и говорит:

— Возьмите, товарищи, меня с собой на промысел, я, — говорит, — хошь наживочиком у вас буду.

Кормщик поглядел на парня, видит — парень незнакомый, затем и говорит, что у их на тройники есть и наживочик, и весельщик, я удильщик есть, что лишнего человека не пошто брать, людно, вишь, будё. Но парень не отставал и конался кормщику.

— Ну, уж коли тебе охвота, — говорит кормщик, — садись давай, да благословись, и поедем.

Вот и уехал тройник. Бог дал такой промысел, какого давно уж не бывало. Нагрузили полнехонький тройник рыбой и поехали взад. Едут, — а мало и Аникиев остров. По обычаю нужно было пристать к нему для выдела доли богатырю Анике. Пристав к острову, промышленники выгрузили рыбу на берег и стали делать ее, то есть отрезывать головы, потрошить и прочее. Это занятие поручили они взятому парню. Дело кипело у него в руках на удивление всем товарищам. Обрядившись с рыбой, парень снял свои вачеги и попросил весельщика выполоскать их в воде. Тот вскоре возвратился и отдал вачеги; но парень, взглянув на них, сказал весельщику, что тот порядком не выжал из них воды, и тотчас, сказав это, он скрутил в руках вачеги так, что они лопнули. Товарищи его ахнули от изумления при виде такой ужасной силы и подумали про себя, что это уже недарово, что наживочик-то ихний не простой человек есть.

В эту минуту явился на берег богатырь Аника.

— Эй вы, — заорал он, — подавайте-ка сюда, что там у вас!..

— Эко парень, вишь, чего захотел! — вскричал молодой товарищ промышленников, обращаясь к Анике. — Не на таких напал; уходи-ка добром, а не то...

— А что? ха-ха-ха! — загоготал Аника. — Шутник ты экой. Однако, я вижу, ты не знаешь меня. Уходи-ка сам, а не то я так тебя торну, что и костей не соберешь.

Но молодой человек, как будто не слыша угроз Аники, подходил к нему.

— Эге, брат, — закричал богатырь,— да ты, я вижу, свережий: уж не бороться ли задумал со мной.

В эту минуту молодой парень напал на богатыря. Схватившись рука с рукой, сплетясь ногами, два противника начали странную борьбу, катясь как колесо, с ног вставая на голову и опять на ноги. Они скрылись из глаз изумленных промышленников, ожидавших развязки. Вскоре пришел к ним загадочный молодой человек: на лице его выражалось спокойствие и важность.

— Благодарите бога! — сказал он, обратясь к промышленникам. — Теперь злодей ваш уже не существует; отныне никто не посмеет присвоить себе промыслов ваших. Бог с вами! Простите.

Сказавши это, молодой человек исчез. На острове показывают теперь кучу камней — это могила страшного богатыря.

Верещагин. С. 243—247; неточн. перепечатка: АГВ. 1862. № 38. С. 320—321.

252. Аника

Разбойник, вишь, был: по пятницам молоко хлебал, сырое мясо ел в Велик день. И жил он около промыслов на Мурмане и позорил всякого, так что кто что выловил — и неси к нему его часть. Без того проходу не даст: либо все отнимет, а не то и шею накостыляет, Так что и на тот свет отправит. Не было тому Анике ни суда, ни расправы. И позорил он этак-то православный люд, почитай, что лет много.

Да стрясся же над ним такой грех, что увязался с народом на промысел паренек молодой: из Корелы пришел и никто его до той поры не знавал. Пришел да и поконался коршику: «возьми да возьми!» — и крест на себя наложил: православной, мол.

Приехали. Паренек-то вачеги — рукавицы, значит, суконные — просил вымыть. Вымыли ему рукавицы, да выжали плохо — осердился.

— Дай-ка сам! — говорит. Взял это он в руки рукавицы-то, да как хлопнет, что аглечкой из пушки разорвал! Народ-от и диву дался: паренек-то коли, мол, не богатырь, так полбогатыря наверняк будет.

А тут и Аника пришел свое дело править, попроголодался, знать, по лету-то.

— Давайте, — говорит, — братцы, мое; затем-де пришел и давно-де я вас поджидаю.

А парень-то, что приехал впервые, и идет к нему на устрету:

— Ну уж это, — говорит, — нонеча оставь ты думать, не видать-де тебе промыслов наших, как своих ушей, не бывать плешивому кудрявым, курице петухом, а бабе мужиком.

Да как свистнет, сказывают, он его, Анику-то, в ухо: у народа и дух захватило! Смотрят, как опомнились: богатыри-то бороться снялись и пошли козырять по берегу: то на головы станут, то опять угодят на ноги, и все колесом, и все колесом... У народа и в глазах зарябило. Ни крику, ни голосу, только отдуваются да суставы хрустят, и кувыркают они этак-то, все дальше да дальше, да и из глаз пропали, словно бы-де в окиян ушли. Стоит это народ-от да богу молится, а паренек как тут и был, пришел, словно ни в чем не бывал, да и вымолвил:

— Молись-де, мол, братцы, крепче; ворога-то вашего совсем не стало: убил, — говорит.

Да и пропал паренек-от. С тем только его и видели. И Аника-то тоже пропал...

<...> В становище Корабельна Губа, подле Колы, островок экой махонькой есть: зовут его Аникиным и кучу камней на нем показывают. .. А, стало быть, Аники-то, мол, этого могила. Так и в народе слывет.

Максимов. Т. 1. С. 173—175.

253. «Хозяин» становища

Был на Мурмане такой, приходил на своей лайбе, и пока ему не напромышляют, не позволял никому промышлять. Так было много времени, пока на промысла не пришел один наживальщик. И сказал:

— Ни одной рыбины ему не дам!

Хозяин его судна и остальные рыбаки говорили:

— Что ты! Он нас всех убьет.

— Никого не убьет, а рыбины ни одной не дам.

Когда пришел тот, наживальщик отказался дать рыбы. Тот на него — наживальщик его вернул, так поборол, что тот запросил:

— Спусти меня живого, больше никогда не приду.

Так и было. Кто был наживальщик и откуда — неизвестно. Тот же наживальщик, у какого хозяина был, он ему дал вачеги пережимать. Наживальщик спросил:

— Как пережимать, посуше или помокрее?

Хозяин сказал, что посуше. Он разорвал рукавицы надвое и подал. Хозяин на него было, а тот только колонул его кукишкой по голове, тот и уселся. С тех пор ни рукавиц уж не стал его заставлять выжимать, ничего.

Зап. от Шибаева Ф. Н. в дер. Нижняя Зимняя Золотица Приморского р-на Архангельской обл. в 1937 г. Р. Липец // Рыбацк. песни и сказы. № 23. С. 185.

254. «Хозяин» становища

Были «хозяева» становища, как первые заселенцы. Им, когда приходили в становище, надо было платить, прежде чем промышлять. Кто деньгами, кто рыбой, кто подарки большие делали. Колдун становища Лицы был первый населенец. Слыхал я от своего дедушки, — он сейчас покойный, — кто не хотел на подарки, то начинали бороться: «Согласен ли бороться?»

В Койде был Федор Кренев, колдун. Они сошлись бороться. Тот ударил слабо, а Кренев сильно. На второй раз они начали сходиться, тот привез в шлюпке войско, рабочих своих, — богатый, что ли, был... А Кренев научил своих:

— Как они будут на судно лезть, колотите их башлугами (?) по рукам.

Они так и сделали, а Федор Кренев спустил им в шлюпку двухпудовую гирю. Шлюпка затонула — и делу конец. Они-то выплыли все, но драться уже не стали.

Зап. от Малыгина П. в г. Архангельске в 1936 г. Р. Липец // Рыбацк. песни и сказы. № 21. С. 184.

255. Чужеземный великан

На Печенге приходил из каких-то стран великан, отбирал у промышленников первый улов. И когда загрузит корабль рыбой, насытятся его глаза богатством, тогда разрешает им промышлять. А кто если ему не даст улова, то убивал.

Раз пришел небольшой человек, стал проситься на суда рабочим.

— Жалованья мне не надо, а только кормить.

Много судов обошел, но никто не хотел брать, что бродячий человек. Наконец, на одно судно взяли, и он оказался очень понятливым: какую работу ни покажут, другой раз не надо показывать.

Тут промышленники стали ждать великана, боятся до него одну рыбинку уловить. Вот он пришел, а этот человек говорит своему хозяину:

— Дозволь мне с ним сразиться!

Все ужаснулись, но он сказал великану, чтобы сейгод рыбы не ждал, предложил ему сражаться. Поднял великана и бросил его о камень, что тот не шевельнул больше ни ногой, ни рукой.

— Вот и все ваше страшилище!

Затем сказал своему хозяину, что весь род его будет жить не в богатстве, но в сытости, пожелал всем промышленникам счастливо промышлять, спустился с судна и ушел в Печенгскую губу.

Зап. от Крюковой М. С. в дер. Нижняя Зимняя Золотица Приморского р-на Архангельской обл. в 1937 г. Р. Липец // Рыбацк. песни и сказы. № 24. С. 185.

256. Аника-воин

Аника, воин заграничный, приходил с запада, кажется, из Голландии. Приходил он на судах, останавливался у Цип-Наволока или у Зубовских промыслов. Весь промысел зверя и рыбу — все отбирал.
С промышленниками был один наживальщик. А наживальщик был такой: лежал морж на льду, наживальщик и говорит:

— Хозяин, я там одному коту оторвал голову.

А смотрят: он моржовые клыки принес. И сказал он кормщику:

— Дайте мне с Аникой сразиться!

И вот они сразились. Сразу убил Анику наповал. Потом его спросили:

— Куда твою долю промысла?

Он сказал:

— Мне ничего не надо.

И скрылся, больше его не видали.

Зап. от Карельской в пос. Териберка Мурманской обл. в 1931 г. Р. Липец // Рыбацк. песни и сказы. № 22. С. 184—185.

Верещагин. С. 251; неточн. перепечатка: АГВ. 1862. № 38. С. 320.

272. Затонувший колокол

Церковь над Нивой была выстроена на месте древнего Коккова монастыря, разрушенного, шведами несколько веков назад. С давних пор тут жили монахи с настоятелем, служили обедни и всенощные, ловили рыбу на лучших тонях вокруг Кандалакши и не знали никакого горя. Беда пришла в 1854 году: английский флот явился в Белое море, и часть вражеских судов остановилась против Кандалакши.

Монахи переполошились: в монастыре с давних пор хранилась заветная святыня — дивного звона серебряный колокол, висевший на колокольне. Боясь, как бы враги не добрались до их сокровища, монахи собрались ночью и, сняв колокол с его обычного места, с пением молитв и со свечами в руках понесли его к Ниве. Они хотели на время спрятать колокол под водой, чтобы достать его после ухода англичан. Но произошло нечто неожиданное: как только колокол скрылся в реке, тотчас же, откуда ни возьмись, над этим местом встал огромный камень, и вокруг камня завилась, забурлила ВОДОВОРОТОМ вода. Много раз после ухода англичан пытались и монахи, и Рыбаки достать заветное сокровище — никому это не удавалось. Сейчас, по словам стариков, если подойти к реке и заглянуть в водоворот) увидишь, как на глубоком дне поблескивают сквозь прозрачную воду серебряные грани. Но с каждым годом колокол уходит все глубже и глубже, так что надежды на его возвращение уже почта не осталось.

Зап. в дер. Кандалакше (ныне Мурманской обл.) 10 декабря 1895 г. Сергей Павлович, дед Н. Колпаковой // Колпакова. С. 19.

273. Затонувший колокол Коккова монастыря

А было это, голубушка, годов восемьдесят назад. О ту пору к нашей Кандалакше агличанка подходила. Слыхала? Ну, так вот. Чего ей тут нать было — лешой знат. А тольки пришла. И уж сыздали про ее слава шла: идет агличанка, ружьям да пушкам палит, деревни жгет, народ погубляет.

А у нас тут монастырь был, окрай самой реки Нивы, в Заречьи. Какков монастырь звался. Настоящий монастырь был, с монахам, с настоятелем, все честь честью. И был в монастыре на колокольне колокол серебряной, с узорам. И звонил он звоном таким-то малиновым... Ну, вот. Как про агличанку монахи прослышали — затревожились. Нать было колокол спасать. А куды спасешь? Ухоронить-то некуды. Думали, думали, однако надумали. Сговорились, ночью колокол с колокольни сняли да с пеньем, со свечами и с крестным ходом к реке его отнесли. Да промежду порогов в воду-то и спустили. Пущай, думают, пока под водой полежит, а пройдет беда — снова его на колокольню вздымем. А река Нива у нас буйна, порожиста, камениста. Над колоколом сейчас же большущий камень сам собой навалился, и вода округ его ровно котел кипящий завилась.

Ну, пришла агличанка, пошишевала, поразбойничала и ушла однако. Пошли монахи к реки колокол здымать. А колокола-то уж и не достанешь. Как ни пытались — ничё не поделать: вода бурлит, крутится, а колокол все глубже под пороги на дно уходит. Так и отступились.

И пошел с той поры у стариков завет — беспременно колокол вытащить. Как его опять на колокольню здынут, да звоном своим серебряным он зазвенит — тут все снова по-старому и пойдет. А в старом-то много хорошего было: была у нас тут така гора лесиста, Погана варака прозывалась. Лес на ей был огромадной, и малины в этом лесе и другой всякой ягоды была сила несусветная. Так вот тыи леса нонь-то все повырубили и нонь на том месте кипиратив и больница стоят. Где прежь болотца в травах лежали — нонь почта, школа да сельсовет. А как колокол-то зазвонит — так все опять и перевернется: почта и школа скрозь землю провалятся, чугунка лесом зарастет, над больницей камни содвинутся, все дороги мохом-ягелем зарастут и пойдут по прежним лесным варакам девки во снарядных сарафанах собирать княженику-ягоду да малину...

Тольки вот беда: нам-то колокола не вытащить, слабы стали, остарели, а молодежь нонь к святыне-то не больно прилежает: знай, хохочут. Так скоро и место-то, где колокол спущен был, скоро совсем забудется...

Зап. от Кяльминой М. А. в дер. Кандалакше Мурманской обл. в 1933 г. Н. Колпакова//Звезда Севера. 1935. Кн. VII. С. 53—54; Легенды, предания, бывальщины. С. 68—69.

279. Нападения шведов на Печенгский монастырь

<...> Шведы нападали, три раза Печенгский монастырь разорили. Тогда Трифон Печенгский и сказал:

— Только три раза монастырь разорят, а на четвертый раз он по самые окна в землю уйдет...

Так оно и было.

Первый год когда работал (мальчишкой еще), меня пугали шведами на Мурмане.

Зап. от Егорова Ф. А. в дер. Колежма Беломорского р-на Карельской АССР 11 июля 1969 г. Н. Криничная, В. Пулькин // АКФ. 135. № 35.

280. Нападения шведов на Печенгский монастырь

В Печенгу шли иностранцы. Шли для погубления Печенги. Легли спать, и после все онемели, что ни по-своему не могут, ни по-русскому. После одному отдался язык, он сказал, что когда стали спать ложиться, пришел старец с огоньком и сказал:

— На русскую землю пришли, да не с хорошим помыслом! После стали просить прощения, как вернулись языки. После шли шведы, сила. Встретился им человек, спросил:

— Куда, дружья, идете?

Они сказали, что разгромить Печенгу.

— Это дела хорошие.

Повел их, привел к двум горам — открылась яма.

— Вот вам за ваши добрые дела!

Они там и остались, а горы сошлись, как и были.

Зап. от Крюковой М. С. в дер. Нижняя Зимняя Золотила Приморского р-на> Архангельской обл. в 1937 г. Р. Липец // Рыбацк. песни и сказы. № 25. С. 186.

296. Нападения англичан на поморские селения и Соловецкий монастырь

Вот здесь — ну, пусть сто с небольшим лет — заходила англичанка, стала разорять здешний берег. Пришла сюды, и по всей деревне заубегали, и километров за десять уехали, в Прилуцкий Ручей уехали. Фёклы отец только родился, туда крестить и уехали.

Ну вот, пришла англичанка, и все, у кого каки ружьишка были кремневы, достали, и пошли мужики к берегу. И выстроились, и поехали те в лодке с парохода, и мужики выстрелили в них несколько раз, а те не выстрелили: они не столько убивали, сколько грабили, корову где, еще что. Ну, шлюпка пошла, наши выстрелили, они головы наклонили, веслы опустили и пошли назад, к кораблю; столько-то они тут и разоряли!

И пришли дальше, в Стрельну, — маленька деревня, а как туман, им и кажется, что большой город, — они и начали стрелять-палить. А там уж все в леса убежали, — ну уж, заходила англичанка, зашишевала, так все и убежали. И палили-палили. Как туман прокинулся, видят — маленькая деревня. Англичанка говорит (а будто женщина там была, а не мужчина): «Будь ты проклят, городок, попалил весь порошок!»

Ну, потом в Умбу пошли, там в устье стали. Прежде-то в Умбы тоже в устье пароходы заходили. Там попалила; тоже мужики собрались, у кого ружьишко...

Потом пошла она в Соловецкий монастырь. В канун Казанской пришла и стала палить.

(Я сама-то была в монастыре, три раза вожена была — так ядра там с человеческую голову; так оградки там, и ядра кучами собраны. И как куда ядро пало, то черное пятно в стены есть).

Ну, сколько она палила-палила, ничего разбить не могла.

И столько чайки налетело, облаком; и этот корабль з.....и совсем, и они ушли из монастыря.

И этим чайкам так стали верить в монастыре, и не дали никому из богомольцев чаек обижать.

И она, англичанка, стала дань платить кажный год, пока эти времена не стали, до перевороту этого; все каждый год возила по пароходу голландского угля.

Где-то, говорили, сколько-то она быков забрала да коров, но это там, дальше, а тут ничего сделать не смогла.

Зап. от Сидоровой Е. И. в с. Кузомень Терского р-на Мурманской обл. в 1957 г. Д. М. Балашов//АКФ. 44. № 198; Сказки Терского берега. № 63. С. 216.

301. Нападения англичан на поморские селения

Лет сотню назад агличане сюды приходили. Деревню Пялицу сожгли, каку-то деревню, — кажется, Стрельну, — а потом и к нам сюды на кораблях пришли. Вышли они на берег, а наш народ-то детей в горы увел, а сами все с вилами да с батогами на берег сошли, да на угоре и выстали. Агличане и кричат:

— Подавайте нам коров!

А мужики-то и отвечают:

— А заместо коров не хотите ли комаров?

— Так давайте оленей.

Оленей тоже не дали. Агличане и спрашивают:

— Все ли вы тут?

А они, мужики-то, и отвечают:

— Куды там! В деревне в десять раз больше осталось. Агличане-то не видали, что у их вилы, — думали, ружья. Ну, что ж им было делать. Испугались, конечно, да и вон пошли. С тех пор не бывали. Всё.

Зап. от Богдановой Н. С. в с. Кузомень Терского р-на Мурманской обл. в 1933 г. Н. Колпакова//Звезда Севера. 1935. Кн. VII. С. 53; Легенды, предания, бывальщины. С. 67—68.

303. Порог на реке Ковде и шведы

Давно когда-то <...> пробирались по реке Ковде для грабежа из Финляндии какие-то люди, должно быть, шведы <...>. Близко подошли уже люди эти к селению, но нашелся человек, который спас село свое от предстоявшего ему разграбления.

Чтоб добраться до селения, шведам необходимо было спуститься по порогу, и этот-то человек взялся быть их проводником. Вражьи Дети <...> сели в лодку и быстро понеслись вниз по течению реки, как вдруг, совершенно для них неожиданно, предоставлены были самим себе в нескольких саженях от порога. Находчивый проводник оставил их в самую критическую минуту, быстро выскочив из лодки на прибрежный камень, когда она огибала упомянутый выше дугообразный берег. Враги не успели еще прийти в себя от изумления и ужаса, как были увлечены в порог, где ожидала их неминуемая гибель.

<.. .> на берег, тотчас же за порогом, выброшена было сорок рукавиц. ..

Михайлов. С. 205—206.

304. Порог на реке Ковде и шведы

<...> шведы пришли по обыкновению на реку Ковду грабить. Чтобы добраться им до села, нужно было пройти порог и нужен был человек, способный провести лодку. Нашелся такой человек, но на самой быстрине соскочил он с лодки на берег, оттолкнул ее, и все находившиеся в ней погибли. Выплыло только сорок рукавиц.

Случевский. Т. 1. С. 283.

Комментарии:

221. Острова Робьяки. Традиционные мотивы: Г-la, П-1 (П-2), Н-13б (С-1а), У-5а (У-5д), Т-la (Т-2а), 0-13, Ф-la (Ф-4а). В синкретическом образ» вооморфного антагониста воплощены мифологические представления о природных стихиях и морских разбойниках. Кандалакшская губа — залив в Белом море, близ г. Кандалакша Мурманской обл.

251. Аника. Традиционные мотивы: Г-2а (Г-7а), 3-1б, П-1а,б,е (П-2а,б,е), К-5г, 0-7а, К-2г, Н-3б, Н-13б (С-1а, С-2а), Т-la (Т-2а), У-5б (У-5д), 0-13, Ф-2а,в (Ф-4а, э). В образе эпонима острова, имеющем наряду с гиперболическими мифологические признаки (соотнесенность с грудой камней), персонифицируются морские разбойники, грабившие поморов на рыбных промыслах. В основе сюжета единоборство с этим антагонистом «своего» героя, образ которого также не лишен некоторых мифологических и гиперболических элементов.
Кольская губа — залив в Баренцевом море близ г. Колы Мурманской обл. Варианты: Северн, предания. № 144. С. 100; № 252—256 наст. изд.

252. Аника. Традиционные мотивы: П-1г, а, б, ж, е (П-2г, а, б, ж, е), К-5г, Н-Зб, Н-13б (С-la, С-2а), Т-la (Т-2а), 0-13, 0-13, 3-1б, Ф-2а,з (Ф-4а,з). Вариант — см. № 251.

253. Хозяин становища. Традиционные мотивы: П-la,б, е (П-2а,б,е), К-5г, Н-13б (С-la, С-2а), Т-1е,в (Т-2е,в), Н-Зб, Н-13б. Вариант см. № 251. Образы героя и антагониста находятся на разных стадиях развития: герой предстает на фоне других персонажей, в то время как в изображении антагониста продолжена архаическая традиция воплощения множественности в единичности. № 254—255.

254. Хозяин становища. Традиционные мотивы: Е-la, Г-5а (Г-6а), П-1а (П-2а), П-1д (П-2д), Н-13б (С-la, С-2а), С-2в, Т-1в (Т-2в). Вариант — см. № 251.
Образы героя и антагониста принадлежат одной стадии развития: каждый из них, обладая магической и физической силой, выступает в ряду функционально тождественных персонажей — ср. № 253. Известно, что предания о «доле», которую платили прибывшие на Мурман промышленники «первым населенцам» становища Восточной Лицы, бытовали и в других поморских селениях Архангельской обл. (Рыбацкие песни и сказы/Зап. текстов, статьи, примеч., словарь и указатели Р. Липец. М., 1950. С. 184).

255. Чужеземный великан. Традиционные мотивы: П-la (П-2а, П-За), П-1е (П-2е, П-Зе), К-5г, Н-13б (С-la, С-2а, С-За), Т-la (Т-2а, Т-За), 0-1, 0-13. Вариант — см. № 251. Традиция изображения антагониста, сочетающего в себе признаки мифолого-эпического персонажа, морского разбойника и внешнего врага, более консервативна по сравнению с традицией изображения своего героя, сохраняющего, однако, за собой сверхъестественную силу и магические способности (предсказание). Ср. с № 253—254.

256. Аника-воин. Традиционные мотивы: П-16 (П-26, П-Зб), К-5г, Н-Зв, Н-13б (С-la, С-2а, С-За), Т-la (Т-2а, Т-За), 0-13. Вариант — см. № 251. Наиболее близок предыдущему (№ 255).

272. Затонувший колокол. Традиционные мотивы: Г-56, К-5г, П-3, Х-4е, б, Х-7а (Р-1г). Вариант — см. № 271—274. Серебряный колокол осмысляется как сакральная сущность монастыря. Возможно, что моделью мотива погружения колокола (эквивалент: церкви, избы, города, людей) в известной мере послужили тотемистические представления об «уходе» мифического предка в источник, землю, гору, равно как и поверья, связанные с не дающимися в руки «зачарованными» кладами. Этническое обозначение врагов варьируется: шведы (№ 271), позднее наслоение: англичане (№ 272—273), действительно ограбившие это селение 21 июля 1854 г. (Ушаков И. Ф. Кольская земля. С. 80—81, 250).

273. Затонувший колокол Коккова монастыря. Традиционные мотивы: П-Зм, в, е, Х-4е, б, П-3, У-4д, Х-7а, 0-12. Вариант — см. № 272. Представления о некой связи колокола, погруженного в озеро ввиду вражеского нашествия и осмысляемого как средоточие определенной жизни, с последующими поколениями людей, что весьма напоминает тотемический центр, нашли отражение и в известном предании о невидимом граде Китеже.

279. Нападения шведов на Печенгский монастырь. Традиционные мотивы: П-Зв, 0-1, Р-1в. «Бродячий» сюжет о погружении селения в землю, озеро-перед лицом приближающегося врага. См. № 250, 272—273. Печенгский монастырь основан Трифоном в 1533 г. Неоднократно подвергался нападениям шведов (см. № 280). 30 ноября 1589 г. монастырь был разграблен ими и сожжен (Ушаков И. Ф. Кольская земля. С. 81—83). Пос. Печенга Мурманской обл. Вариант: № 280.

280. Нападения шведов на Печенгский монастырь. Традиционные мотивы; П-3, Р-1з (О-86), П-3, Р-16, в (0-86). Вариант — см. № 279. Исторической основой предания послужили факты неоднократного нападения шведов на Печенгский монастырь, возникший в 1533 г., и отпора врагам со стороны его основателя — Трифона Печенгского, умершего в 1583 г.

296. Нападения англичан на поморские селения и Соловецкий монастырь. Традиционные мотивы: П-Зв, б, С-Зв, У-4д; П-Зм, Р-1к, Р-6, 0-5; П-Зм, С-Зп: П-Зм, Ф-5ж, Р-le (0-10г), У-4д, Т-Зд. Вариант — см. № 295, 301. В предании отражены исторические факты: 29 июня 1854 г. английский фрегат остановился в 5 верстах от с. Кузомень, но, заметив приготовления местных жителей к сопротивлению, враги не решились на .высадку. 6—7 июля они обстреляли Соловецкий монастырь — взять его не смогли. 21—22 июля были разграблены Кандалакша и Ковда. В июле-августе 1855 г. англичане и французы предприняли безуспешную попытку ограбления с. Умба (Ушаков И. Ф. Кольская земля. С. 249—250, 260—261). Селения Мурманской обл., на Терском берегу Белого моря. Варианты: АКФ. 25 № 8; № 295, 297, 301, 316, 319 наст. изд.

301. Нападения англичан на поморские селения. Традиционные мотивы:
П-Зв, П-Зб, Р-2г, У-4д. Вариант — см. № 296. Историческая основа предания: англичане дважды — 29 июня 1854 г. и 3 июля 1855 г. — подступали к с. Кузомень, требуя во второй свой приход выдачи скота. Однако ввиду действенных приготовлений крестьян к отпору англичане оба раза отступили. Дер. Стрельна была в июне 1854 г. разграблена, а в июле 1855 г. сожжена (Ушаков И. Ф. Кольская земля. С. 249—250, 258—260).

303. Порог на реке Ковде и шведы. Традиционные мотивы: П-Зб, Р-2а, в, У-5е, Ф-5ж. «Бродячий» сюжет. Историческая основа — грабительский поход в поморские селения, в том числе и в Ковду, предпринятый шведским отрядом в 1589 г. (Очерки истории Карелии. Т. 1. С. 107): 7 сентября шведский отряд из 700 человек вапал на с. Ковду и разорил ее (Ушаков И, Ф. Кольская земля. С. 81). Пос. Ковда Мурманской обл. Варианты: Северн, предания. № 109. С. 84—85 (водопад Кивач на р. Суне); № 77. С. 62; № 128. С. 93—94; № 158. С. 112—113 (Воицкий порог на р. Выг); № 142. С. 98—99 (порог Юма на р. Кемь); № 304—306 наст. изд.

304. Порог на реке Ковда и шведы. Традиционные мотивы: П-Зб, Р-2а, в, У-5е, Ф-5ж. Вариант — см. № 303.

Полный текст книги на сайте: http://www.booksite.ru/fulltext/pre/dan/iya/index.htm