Г. Ф. Гебель. Наша Лапландия. 1909 г.

ВВЕДЕНИЕ.

Во всех цивилизованных государствах, с тех пор как правительство и общество стали обращать усиленное внимание на всестороннее улучшение быта населения, замечается быстрый прирост последнего.

Небольшие государства, или же такие, которые не одарены природой обширными, пригодными для хлебопашества и скотоводства угодьями, изыскивают новые источники пропитания. Одни страны разрабатывают свои минеральные богатства, вывозя их в сыром или обработанном виде, другие усиленно эксплуатируют разнообразные продукты окружающих их морей, третьи сбывают излишек своего населения в колонии, приобретаемые тем или иным путем.

К числу стран, обращающих особенное внимание на богатства моря и на колонизацию своих окраин, принадлежит соседняя с нами Норвегия. Государство это стоит на высокой степени культурного развития, а жители ее не только живут преимущественно рыбным и морским звериным промыслами, но и ведут обширную торговлю продуктами последнего. При суровом климате, при незначительной площади годной для обработки земли, Норвегия едва ли оказалась бы в состоянии прокормить и десятую долю своего населения, если бы не обратила самого серьезного внимания на море. Цветущие города и селения, богато снабженные всеми благами культуры, расположены в ней вдоль скалистого побережья страны, забираясь далеко на север — туда, где солнце зимой не восходит и где у Нордкапа почти 3 месяца длится полярная ночь. Норвегия всем обязана морю, питающему и обогащающему страну.

С Норвегией граничит русская Лапландия. Мурманское побережье должно считаться продолжением прибрежья Финмаркена и сходно с [2] последним, как в очертании берегов, так и в характере морского животного царства. При таком положении вещей, можно, конечно, надеяться достичь и на Мурмане того, чего достигли в Финмаркене, благодаря прилежанию и настойчивости переселившихся туда из южной Норвегии колонистов, как рыбаков, так и торговцев. Об этом свидетельствуют и старые финские и норвежские колонисты на Мурмане, которые селились там за последние 30 лет.

В короткое время они достигали известной степени благосостояния, а некоторые из них могут даже считаться богачами.

В общем, однако, надо заметить, что колонистов этих нельзя еще брать в пример. Не получая пособий от русского правительства, они, тем не менее, всегда могли рассчитывать на поддержку со стороны Финляндии и Норвегии.

Для русского же колониста необходима помощь со стороны правительства, так как большую часть года Мурманское побережье отрезано от Архангельска, между тем как сообщение Финмаркена с остальною Норвегией не прерывается круглый год.

На Мурмане, да и вообще в Лапландии, дело колонизации должно быть поставлено на твердых основаниях, для того, чтобы оно могло принести должную пользу как самим колонистам, так и губерниям архангельской и вологодской, принужденным питаться преимущественно рыбой северного океана.

Население Лапландии, благодаря вышесказанному, должно быть в состоянии часть года существовать вполне самостоятельно, полагаясь исключительно на собственные силы, в то время как житель Финмаркена находится в постоянных сношениях с лежащими южнее местностями.

Убеждение в необходимости поддерживать и всячески поощрять переселенческое движение на Мурманское побережье уже давно возникло у нашего правительства, но, к сожалению, администрацией архангельской губернии, с самого начала колонизации Мурмана, было сделано немало ошибок. В стремлении как можно скорее направить туда побольше народа, очевидно, совершенно забыли, что несравненно важнее поселить там меньший по количеству, но дельный и жизнеспособный элемент, чем наводнять местность многоголовой толпой, которая, не обладая способностью к самостоятельному существованию, не может, конечно, принести пользу и общему делу.

Значительные суммы, выплаченные до настоящего времени русским переселенцам, должны рассматриваться как совершенно напрасная трата: на Мурманское побережье ценою этих денег переселили не полезный народ, но избегающих серьезного труда пролетариев, о ко[3]торых сложилась на Мурмане поговорка: “у колонистов лишь тогда есть рыба, когда приезжают промышленники (с Белого моря)”.

Однако, в настоящую минуту вопрос этот получил иное, более здравое, направление. Правительство прилагает немалые усилия к достижению действительных результатов. Значительные суммы затрачиваются не только на улучшение средств сообщения, но и в целях научного и практического исследования моря. В этих всесторонних исследованиях края, его естественных богатства, всех существующих там климатических и жизненных условий, кроется главных залог для удачной и серьезной колонизации.

Все, что мы знали до новейшего времени о Мурмане и, особенно, об омывающем его берега Баренцевом море, носило отпечаток неопределенных отрывочных сведений. В сообщениях об этом крае как различных туристов, так и самих промышленников, весьма трудно было разобраться, так как невозможно было отделить фантазию от действительности, предположений от фактов.

Но на помощь нуждам не только Мурмана, но и, вообще, Лапландии, явился 10 лет назад весьма крупный фактор. По инициативе великого князя Александра Михайловича, комитетом для помощи поморам Русского Севера снаряжена была научно-промысловая экспедиция у берегов Мурмана, состоявшая сначала под начальством магистра зоологии Н. М. Книповича, а затем под руководством немецкого доктора философии Л. Л. Брейтфуса. Экспедиция эта, взявшая на себя выполнение в северных водах задачи международного изучения северных морей, является важным двигателем в деле развития Лапландии. Совершенно независимая, ответственная лишь перед комитетом, мурманская научно-промысловая экспедиция имеет возможность, благодаря своей все увеличивающейся опытности, предлагать комитету различные полезные мероприятия, с полной определенностью и уверенностью в их значении. Чрезвычайно облегчая затем задачи администрации архангельской губернии, комитет может по справедливости, не прикрашивая и не умаляя, ценить последствия уже сделанного администрацией и, предостерегая ее от случайных ошибок, предлагать действительно полезные меры.

В настоящее время как раз уместно попытаться осветить наиболее полно все условия жизни нашей северно-западной окраины, о которой так много рассказывалось и еще рассказывается небылиц. Мурманское побережье, утратившее было за последние столетия немалую долю своего значения, стоит теперь на пороге нового периода развития, который в экономическом отношении не только может возвратить Мурману его [4] прежнее значение, но значительно увеличить последнее и сделать его более устойчивым.

Все изложено ниже имеет целью представить наглядную картину современного положения в Лапландии и на Мурманском побережье, слагающегося под влиянием совместных стремлений комитета для помощи поморам Русского Севера и администрации архангельской губернии.

Научные исследования новейшего времени показали, что многие породы промысловых рыб или периодически приближаются к известным берегам, или посещают их случайно, или, наконец, держатся в море то в более далеком, то в более близком расстоянии от земли.

Для некоторых пород уже удалось определить даже приблизительно продолжительность того периода, в течение которого донная порода ловится в изобилии вблизи той или другой береговой полосы. Так, например, установлен для сельдей приблизительно 80-летний, для лососей 11-летний период; для большинства же остальных рыб, и в том числе для столь важных тресковых (треска, пикша и другие виды из р. Gadus), продолжительность периодов не известна, хотя из указаний древних хроник можно заключить, что и эти породы периодически, от времени до времени, или избегают известных частей моря, в которых раньше часто замечались, или, по крайней мере, держатся вдали от их берегов.

В настоящую минуту, если верить признакам, мы снова находимся в периоде удаления тресковых рыб от берегов Мурмана. Уже в течение последних, приблизительно, 15 лет все яснее замечаются значительные неправильности в появлении их в районе берегового промысла. Неправильности эти в русской Лапландии привели к тому, что весь, крайне важный в прежнее время, вешний промысел на западном берегу прекратился, так как сделался до того ненадежным, что рыбаки не решаются более предпринимать весною затруднительное, дорогостоящее путешествие по снежным пустыням Лапландии и предпочитают приезжать с первыми пароходами в конце мая, чтобы летом заниматься ловлей на восточном берегу Кольского полуострова. Но и здесь с каждым годом промысел начинается все позже и позже. В прежнее время, когда рыба переставала подходить к берегам, ее считали исчезнувшей. До середины XVI-го века, по свидетельству датских хроник, Мурманское побережье дважды населялось и покидалось снова, в связи с появлением и исчезновением тресковых рыб. Новейшие исследования показали, однако. что при полном отсутствии рыбы вблизи [5] берегов, возможен богатейший улов ее в сравнительно небольшом от земли расстоянии, если имеются на лицо необходимые для ловли в открытом море суда. Так, в 1901 году мурманская научно-промысловая экспедиция весьма успешно работала тралом на расстоянии, приблизительно, 1½°, т. е. около 150 верст, от берега, при том уже в начале марта, т. е. в такое время года, когда вблизи берегов море было совершенно пустынно.

Какие именно причины побуждают рыбу более или менее периодически приближаться к берегам — нельзя еще пока с уверенностью сказать. Здесь мы имеем дело с взаимодействием многих факторов, среди которых, по всей вероятности, главную роль играют изменения в планктоне (микроорганизмах, в большем или меньшем изобилии всюду встречающихся в морской воде).

Последние труды ученых многих государств, организовавших совместное международное исследование северных морей, в каковом предприятии принимает — как уже сказано — участие и паровая яхта мурманской экспедиции “Андрей Первозванный”, помогут, надо полагать, таинственные завесы, скрывающие пока от наших глаз тайны морских недр. Те же исследования укажут, конечно, нам, где мы должны искать рыбу, когда ее нет у берегов.

Весьма возможно, что для успеха промысла мы должны будем решиться на переход от берегового лова к промыслу в открытом море (Hochseefisherei), который уже в течение десятилетий почти исключительно применяется в Немецком море и к которому мало по малу начинают также переходить и норвежцы в северных частях Атлантического океана и в водах Ледовитого. Мы теперь, во всяком случае, накануне больших, существенных изменений во всем рыболовном деле на Мурмане, накануне коренного преобразования господствовавших там до сего дня условий. На основании имеющихся данных, твердо сложилось уже убеждение, что паллативные средства, поддерживающие искони заведенный порядок, не применимы более там, где может идти речь исключительно о реорганизации всего рыболовства, в связи с колонизацией. А реорганизация эта безусловно необходима, если мы не желаем более платить предприимчивой Норвегии миллионов рублей ежегодно за рыбу, являющуюся насущной потребностью для населения двух наших северных губерний, архангельской и вологодской, а отчасти также и для беднейшего класса жителей Петербурга.

Подъем мурманского рыбного промысла, в связи с успешной колонизацией Мурмана русскими жителями, имеет, следовательно, важное государственное значение, которое притом усиливается окраинным по[6]ложением Лапландии; для каждого государства ведь далеко не безразлично, какими элементами заселена та или другая из его окраин.

Колонизационное движение в Лапландию растет с каждым днем, но в этом движении принимают участие преимущественно финляндцы. Если, с одной стороны, и не следует ставить этому движению полных преград, то, с другой, необходимо переселить на Мурман и достаточное количество надежных русских жителей, дабы из смеси тех и других элементов (с примесью, быть может, и аборигенов страны — лапландцев) образовалось на северо-западной окраине Руси здоровое племя, не тяготеющее исключительно к западу, к Норвегии или к Финляндии; но для всесторонней и верной оценки возникших жгучих вопросов требуется известный период беспрерывных исследований, с целесообразной организацией предварительных работ, сосредоточенных пока в руках комитета для помощи поморам и его органов. Всякий перерыв, даже на короткое время, должен плачевно отозваться на деле. Самым главным фактором при разностороннем исследовании Лапландии и ее морей является до настоящего времени мурманская научно-промысловая экспедиция. Около нее поневоле группировались и все исследования других ведомств, и частных лиц. Благое влияние ощущается уже теперь во многих вопросах, прямо или только косвенно касающихся первоначальных задач Комитета. С преждевременным прекращением деятельности его должен, если, быть может, и не вполне прекратиться, то, во всяком случае, сильно замедлиться успешный ход исследования Лапландии.

Срок, на который утвержден был бюджет Комитета, близится к концу. Если в этом году не будут вновь отпущены средства, по крайней мере, еще на 4 года, то придется прекратить с 1 января 1905 г. деятельность экспедиции. А такое прекращение ее работ будет, к сожалению, через чур преждевременным, ибо необходимы чуть не десятилетние работы лишь для того, чтобы судить хотя бы об явлениях жизни одной морской фауны и построить на этих наблюдениях планы полного и успешного переустройства одного только рыбного промысла. К сожалению, как раз в такой критический момент, когда идет речь об утверждении вновь бюджета, возникла война с Японией, требующая напряжения всех финансовых сил государства. Все вопросы второстепенного характера должны в этот момент отступить на задний план. Но вопрос об исследовании Лапландии не может не быть отнесен, по моему крайнему разумению, также к вопросам первостепенной государственной возможности.

Задачей моей статьи является, поэтому, не только познакомить публику с настоящим положением Лапландии, но, вместе с тем [7] и выяснить необходимость непрерывного продолжения так успешно уже начатых работ по исследованию края, до полного окончания последних. К этому побуждают меня, как человека совершенно независимого, близкое знание края и тот интерес, который возник у меня к Лапландии, с первых дней моего знакомства с ней более, чем 20 лет назад (в 1882 году).

Я не имею никаких отношений ни к комитету для помощи поморам, ни к научно-промысловой экспедиции, но всегда рад содействовать посильно их стараниям, направленным к исследованию края и омывающих его морей, на благо не только этой окраины, но и на общую пользу отечества¹.

Главными источниками, которыми я пользовался при составлении моего труда, служили мне, кроме моих личных наблюдений, как на берегу моря, так и внутри страны, печатные труды многих авторов, подробно перечисленные в особом приложении.

Кроме того, я позволю себе высказать благодарность Л. Л. Брейтфусу и А. Е. Таратину, сообщившим мне многие весьма полезные данные, и А. Л. Каминскому — за любезность, с которой он не только неоднократно снабжал меня публикациями главной физической обсерватории, но и позволил воспользоваться еще не разработанным серым ее материалом.

Примечания

[7]
1 Печатанье статьи началось в октябре 1904 г., когда я еще не состоял на службе комитета.

<<< к содержанию | далее >>>

© OCR И. Ульянов, 2012 г.

© HTML И. Воинов, 2012 г.