По К. К. Случевскому

Изд. "Русская земля. Область крайнего севера". Т I., Издатель: Типо-литография М.П. Фроловой. С.-Петербург, 1899 г. Избранная глава из статьи "Замечательные города и местности Северного края"

№ IV

[368]

IV.

Уездный город Кола (78°52’ с.ш.; жит. 760) стоит при слиянии рек Колы и Туломы. Кольская губа, куда впадают соединившиеся реки, сама похожа на извивающуюся реку, почему некоторые называют всю губу рекою Колою. «Кольская губа — что московская тюрьма»,— говорят поморы изображая этим довольно неудачно ту особенность её, что она, не замерзая всю зиму, иногда с начала почти до конца марта бывает покрыта льдом, мешая промышленникам, собравшимся в Колу, выйти в океан.

По мере приближения к городу, губа [368] становится всё уже, всё более похожей на реку. Городок Кола ютится на песчаном, обросшем сочною травою мысе, образуемом слиянием Туломы и Колы. Долины этих речек, уходящие в глубь, делят — так кажется — Кольскую губу надвое; особенно широка обставленная горами долина реки Туломы. За городом поднимается между двумя долинами гора Соловарака (солнечная скала) в 250 футов вышины. Гора эта, едва поросшая кустарником, крайне простого, утомительного очертания; вследствие землетрясения, приключившегося в феврале месяце 1872 г. (Ошибка, это случилось в 1772 г. Примечание ред. "Кольские карты"), и продолжавшегося около 5 минут, Соловарака дала большой ополозень к реке Коле и обнажена одним боком и до сих пор.

В ясный летний день Кола и её окрестности производят хорошее впечатление на путешественника. Приведём подлинные слова К. К. Случевского, посетившего этот город: «Солнце блистало во всю и небо было глубоко лазурно; сине-зелёная бухта, такая же река, кружная панорама гор, уходивших в даль долиною Туломы, были в полном смысле слова роскошны. Толпа женщин в праздничных нарядах, состоявших из пестрейших одеяний и златотканых сарафанов, кокошников и кацавеек, называемых здесь «коротенька», также отвалила вслед за прибывшими. Не[369]которые из головных, ярко блиставших золотом на солнце кокошников, достигали одного фута и более вышины; самостоятельных предмет украшения составляют здесь цепи на шеях женщин, начиная от тонких до массивных серебряных, золочёных, перевитых жемчугами. Так и вспоминались женщины богатого древнего Новгорода, времён Марфы Борецкой, прямыми потомками которых являются колянки. Существует поговорка: «Кола — бабья воля», что по объяснению Подвысоцкого в его замечательном «Словаре архангельского областного наречия», значит, что колянки при крепком, крупном телосложении отличаются энергиею и самостоятельностью не только в хозяйстве, но и в морских промыслах управляя нередко судами, идущими в Норвегию».

Несколько чистеньких обшитых тёсом и окрашенных двухэтажных частных домов, красивые здания больницы и полицейского управления придают городу довольно приятный вид, а обилие в окрестностях дичи и рыбы и здоровый воздух делают летом пребывание в Коле вполне сносным для путешественника. Летом в Коле солнце не закатывается с 20-го мая по 10-е июля. Посреди города на зелёном лугу возвышается каменная городская церковь с луковицеобразным куполом и шатровою [370] колокольнею; церковь небольшая в два света с белым деревянным иконостасом. Есть в городе и другая церковь, кладбищенская, деревянная; она расположена против городской церкви на островке, образуемом порогами реки Колы.

Тяжёлое впечатление производит Кола в зимнее время. С 13-го ноября по 9-е января солнце на горизонте здесь даже и не показывается и в пасмурные дни света не бывает совсем, а только сумерки; морозы бывают в 35° и более. Нужно родиться и вырасти здесь, чтобы свыкнуться с двухмесячной зимней тьмою, с морозами и вьюгами завывающими по целым неделям и заносящими дома так, что их приходится откапывать из-под снега. Недаром про Колу существует поговорка: «в Коле с одной стороны море, с другой — горы, с третьей мох, а с четвёртой — ох».

Но живут люди и здесь и живут уже давно. Кола основана новгородцами около семисот лет тому назад. В договоре великого князя Ярослава Ярославича с новгородцами в 1264 г. значится, что в Коле управляли мужи новгородские. Из бояр новгородских видными вотчинниками здесь были Строгановы. В 1500 г. существовал здесь крепкий острог, отразивший нападение шведов; он служил местом ссылки. В XVII веке царь Алексей Ми[371]хайлович определил в Колу стрельцов и воеводу.

При Петре Великом Кольская крепость была перестроена, вооружена 53 пушками и снабжена гарнизоном. Впоследствии крепость пришла в разрушение, но остатки её видны кое-где и до сих пор.

В 1809 г. Кола испытала нападение англичан, которые выслали со своего флота две вооружённые шлюпки с 35 матросами. Горожане, не имевшие ни одной пушки, однако ополчили против врага 300 человек и передали начальство над ними купеческому сыну Герасимову, но местный исправник предпочёл малодушно сдаться англичанам. Час спустя по выходе на берег англичане были мертвецки пьяны и с трудом убрались к своим кораблям, так как удалившиеся горожане стали возвращаться. В 1854 г. англичане снова бомбардировали Колу и сожгли здесь 64 дома; следы разрушений видны и до сих пор. Хотя всё вооружение Колы состояло из двух старых пушек, но коляне и на этот раз решили защищаться, под начальством Бруннера.

До 1858 года Кола была городом заштатным, потом уездным, потом опять заштатным, но с 1882 г. снова возведена в звание уездного города. Сравнительно недавно в Коле устроена больница, заве[372]дены врачи, а с 1895 г. город был соединён телеграфом с внутренними городами.

С начала весны до глубокой осени всё мужское население Колы находится на промыслах или в плавании. Осенью в Кольской губе ловится сельдь и акулы. Кольская губа и теперь славится обилием сельдей, а прежде, по рассказам, сельдей было так много, что жители черпали их вёдрами. Акул здесь множество; ловят их ради их печени, из которой выделывается ворвань. Заходят в Кольскую бухту и киты, и уже при Петре Великом было намечено сделать Колу средоточием нашего китобойного промысла1.

Кольским заливом Мурманский берег делится на две части: западную, или собственно Мурманский берег, и восточную или Русский берег. В губах, бухтах и заливах Мурмана ютятся поселения постоянных жителей его, колонистов, и временные жилища приходящих сюда рыбопромышленников — становища, от которых и самые бухты называются становищами. Мурман издавна привлекал к себе на лето промышленников, но заселение этого берега постоянными жителями началось только со второй половины XIX-го столетия. Селились [373] здесь финны, норвежцы и русские. В настоящее время постоянных жителей в восточной части Мурмана насчитывается более 150 человек, тогда как в западной части их уже более тысячи. Замечательно, что норвежцы старались селиться как можно ближе к морю, тогда как русские и финны предпочитали места в глубине заливов, где можно было заниматься морскими промыслами и в то же время обрабатывать землю. Из колоний в восточной части Мурмана наиболее замечательны Гаврилово и Териберка, которые являются в то же время и факториями, т.е. местами торговли солью, рыбным жиром и рыболовными принадлежностями, и становищами, т.е. местами причалов и летних поселений промышленников. И Гаврилово и Териберка неизменно сохраняют значение главных становищ и по справедливости считаются главными средоточиями всех мурманских промыслов. В Гаврилове есть церковь, часовня, дом священника, больница и почтово-телеграфная контора. Териберка мало уступает в промысловом отношении Гаврилову, но превосходит его красотою своей местности и удобством своей гавани. Летом здесь множество промысловых судов и лодок грузится рыбою для С.-Петербурга. Число постоянных жителей в Терибер[374]ке невелико (25 челов.), но летом здесь скопляется до 800 человек пришлых промышленников. Териберка производит впечатление маленького приморского городка: здесь есть две церкви, больница, почтово-телеграфная контора и метеорологическая станция.

Из колоний, лежащих на запад от Кольского залива, блестящая будущность предстоит Екатерининской гавани, где теперь уже возводятся сооружения с целью создать здесь административное средоточие Мурмана и удобный торговых порт. Кола не может быть таким средоточием вследствие своей удалённости от океана и естественных неудобств. Екатерининская же гавань считается лучшею на всем Мурмане. Она находится почти посредине между восточными и западными промысловыми становищами Мурмана и всего в 15 верстах от океана. Она так глубока, что самые большие суда в ней могут стоять чуть не вплотную у берега, почти никогда не замерзает и защищена отвесными скалами почти от всех ветров. С устройством Екатерининской гавани Россия прорубит себе, по словам А.П. Энгельгарта, широкое окно не только в Европу, но и на весь мир, особенно когда сюда будет проложен рельсовый путь.

Наиболее благоустроенной из западных [375] колоний на Мурмане является Ура, населённая исключительно финнами (200 чел. пост. населения). Колония поражает своим порядком и опрятностью, с которой содержится не только дома, но и хлевы; в каждом доме можно найти не только шкап с книгами, но даже газеты. Жители занимаются морскими промыслами, судостроением и содержат значительное количество рогатого скота.

На рыбачьем полуострове, отличающемся от остального Мурмана своею ровною поверхностью, покрытой тундрами, кустарником и лугами, при Вайдагубе находится колония становище, привлекающее во всей западной части Мурмана наибольшее число промышленников. У основания этого полуострова открывается вход в губу Печенгу. Здесь кончается Мурман и начинается южный берег Варангерского залива, изрезанный далеко вдающимися в материк фиардами. Местность эта отличается дикой красотой и полна жилых преданий о подвижнической жизни св. Трифона, просвещавшего в XVI в. лопарей светом Христова учения. Здесь, при устье реки Печенги, в 1890 г. открыт монастырь на месте старинной обители, разрушенной шведами 300 лет тому назад.

Примечания

1. «Путеводитель по северу России» Д.Н. Островского. СПБ. 1888 г.

© "Русская земля. Область крайнего севера", 1899

© OCR, Игорь Ульянов, 2008

© HTML-версия, И. Воинов, 2008