В начало
Военные архивы
| «Здания Мурманска» на DVD | Измерить расстояние | Расчитать маршрут | Погода от норгов |
Карты по векам: XVI век - XVII век - XVIII век - XIX век - XX век

Г. Ф. Гебель. Наша Лапландия. 1909 г.


[196]

I-ая группа мероприятий.

К мерам подготовительным я причисляю следующие:

1) урегулирование отношений между аборигенами-лопарями и пришельцами-колонистами,

2) приведение в известность всех мест по берегам моря и внутри страны, пригодных для устройства колоний,

3) закрепление за поселившимися уже колонистами земельных участков, в виде полной их собственности.

В противоположность финляндцам и норвежцам, которые обыкновенно, проживая сперва на Мурмане временно, в качестве работников или пайщиков у своих одноплеменников, заблаговременно высматривают места, удобные для устройства домашнего очага, русские и корелы большей частью переселяются, получив в Архангельске ссуду от казны, на Мурман без всякого предварительного выбора. Сначала они помещаются обыкновенно в углу у какого-нибудь земляка, а потом только подыскивают место для постройки своего собственного домика, если не застрянут в городе. Выбор при таких условиях часто бывает весьма неудачным, и поэтому нередко встречаешь колонистов, [197] бросивших свое жилье и пробивающихся кое-как побочными заработками в становищах и городах. Такое бесцельное переселение приносит только вред краю, усиливая пролетариат на Мурмане, которого прежде там почти не знали.

Таким образом колонизация на старых началах потерпела полное фиаско. Лучшим залогом для успешности колонизации русскими элементами я считаю систематическую ее подготовку. Подготовка эта должна отнять, конечно, несколько лет, но это время нельзя считать потерянным; напротив, оно принесет громадную пользу, урегулировав раз на всегда отношения как между лопарями и колонистами, так и между последними и казной, и подготовить почву для будущей колонизации.

В виду этого я полагал бы необходимым прекратить до поры до времени выдачу ссуд переселенцам и немедленно же приступить к предварительным работам по соглашению с архангельским управлением государственными имуществами.

Для выяснения важности скорейшего решения этих вопросов, я могу привести следующее. Когда мало по малу вкоренилось убеждение в необходимости колонизации Мурмана, администрации архангельской губернии начала поощрять ее выдачей желающим переселиться известной суммы денег для обзаведения на новом месте жительства. Колонисты перебирались кое-как на Мурмане и селились где и как могли, по взгляду лопарей, на принадлежавшей им земле1. Точно также разрешено был финляндцам и норвежцам, хотя большей часть и без поддержки со стороны правительства, селиться там, где они выбирали для себя место, причем колонистам отводились лесничим участки, как бы в полную собственность. Юридическая сторона дела совершенно была упущена из вида, а это упущение должно было рано или поздно поставить колонистов в неприязненные отношения с коренными жителями, с лопарями. По взгляду последних, который разделяет и большая публика, лопарям принадлежат все водные и земельные угодия, за исключением леса, составляющего собственность казны. Всякий отвод земли в исключительное пользование колонисту, в глазах лопарей — не что иное, как захват лопской земли, хотя бы и вовсе не нужной им. По общегосударственному закону, правом рыболовства до последних заплесков океана пользуется всякий русский подданный. Колонистам дано, следовательно, этим законом право ловить рыбу, [198] без различия вод, где им угодно, как в открытом море, так и в губах и бухтах, до самых устьев впадающих в них рек. Следовательно, колонисты могут ставить сети перед устьем рек, в которые поднимается в течение лета (с мая по сентябрь и даже позже) самая ценная рыба Лапландии — семга.

Известно, что семга ловится как в реках, так и в губах перед речными устьями, которыми до появления колонистов пользовались исключительно лопари (вместе с колянами); на тони в губах они смотрели, как на свою собственность, и разделяли их между собою, наравне с земельными и внутренними водными угодьями.

Колонист, поселившийся с разрешения начальства на берегу губы на тоне лопаря, приступал, конечно, пользуясь правом русского подданного, к ловле семги сетями, обыкновенно кильнотом, снастями — более практичными, чем лопарские довольно примитивные орудия: тайники, гарвы и проч. Само собою разумеется, последнее обстоятельство вызывало столкновения между колонистами и лопарями, последствием которых были жалобы со стороны лопарей и притеснения след за тем колонистов администрацией, ставшей в этом вопросе на сторону лопарей. При мне еще в 1899 году были вынуты и конфискованы полицейским пароходом сети колонистов в Мотовской губе, поставленные в бухте, на которую лопари смотрели, как на свою собственность, хотя в нее не впадает никакой реки.

Впоследствии эти сети были возвращены колонистам, причем их обязали подпиской не ставить в будущем сетей в бухте, поблизости которой жило большинство из них. Этим действием нарушен был основной закон о праве ловли в водах океанских. Полиция при этом основывалась на праве давности, совсем не обращая внимания на то, что в этом случае о праве давности не могло быть речи. Лопари занимались рыбной ловлей в данных океанских водах издавна на основании того же закона, в силу которого стали ловить здесь рыбу в последнее время и колонисты.

Указом правительствующего сената от 14 апреля 1904 года отныне разрешается всякому ловить рыбу в океанских водах, где и как ему угодно, впредь до разграничения крестьянской собственности в архангельской губернии. Этим постановлением будет нанесен большой вред не только лопскому рыболовству, но ловле высокоценной рыбы вообще, потому что она не будет в состоянии попасть в запруженные сетями реки и тем лишена будет возможности переселяться и размножаться. Постановление это, хотя и не нарушает основного закона, но и не считается с особенностями образа жизни проходных лососевых рыб. Поэтому крайне желательно, чтобы немедленно [199] приступлено было к справедливому разграничению океанских вод в губах перед устьями рек между колонистами и лопарями. Общими постановлениями, в роде того, чтобы колонисты не ставили сетей ближе 100, 200, 300 или более сажен от устье рек, в этом вопросе ничего не достигнуть. Он должен быть решенным на месте и отдельно для каждой губы, причем не мешало бы одновременно установить наименьший размер ячеек в сетях, как лопарских, так и колонистских, для свободного пропуска маломерной рыбы, запретить лов лоха и бой семги острогой на местах икрометания.

Вопрос о разграничении прав владения или пользования различными угодиями со стороны коренных жителей и новых переселенцев — вопрос жгучий, как по берегам океана, так и внутри страны, где в последнее время стали селиться скотоводы и куда с проведением грунтовых дорого, начало которым уже положено, наверно начнется усиленный наплыв переселенцев, особенно финляндцев, чему невозможно поставить преграды. Если, с одной стороны, правительство имеет полное право для общего благо отчуждать от лопарей даже и принадлежащие им по закону угодья, в которых они не нуждаются, до перехода из состояния кочевника в состояние оседлого жителя, то оно должно изъять из океанских вод до последних заплесков те части губ, которые находятся перед самыми устьями рек, предоставляя в этих частях океана право лова рыбы исключительно лопарям, во избежание истребления семги и обесценивания рек. Постановка кильнотов, запружающих вход в реку, должна быть, конечно, запрещена и лопарям, наравне с устройством заборов, плотно запруживающих всю реку, без предоставления какого-либо прохода рыбе. Благодаря таким заборам, многие реки Мурмана уже теперь совсем обеднели семгой.

Придавая такое значение решению вопроса о разграничении морских вод в бухтах и заливах, я придаю великую важность и вопросу о приведении в известность местностей, пригодных для устройства колоний, с обследованием и нанесением их на план, причем особенное внимание должно быть обращено на Мурманском берегу на конфигурацию побережья и на близлежащие земельные и водные угодья, весьма важные в виду того, что небольшое скотоводство, которое встречаешь почти у всех финских и норвежских колонистов, служит важным подспорьем в их домашнем быту, — копии с планов участков, снятых межевщиками под руководством человека, знакомого с местными условиями, с межевым, рыбопромышленным, земледельческим делом, должны быть рассылаемы зимою с подробным описанием по беломорским деревням, с вызовом желающих [200] поселиться на известных условиях в течение следующей навигации на Мурмане или внутри страны.

Третий вопрос, который, наравне с первым, отчасти касается не только будущих, но и теперешних колонистов, касается права собственности. Колонисту, переселившемуся на Мурман, отводится лесничим земельный участок, величиною, если я не ошибаюсь, до 5 десятин. Внутри страны отводятся даже участки значительно более крупные (до 15 десятин).

Колонисты, поселившиеся внутри страны у Чолм- и Нот-озер, по Туломе и еще в некоторых местах, причислены недавно к числу крестьян Кольско-Лопской волости. Они, следовательно, владеют своей землей на основании постановлений, существующих о крестьянских землях архангельской губернии; мурманские же колонисты составляют особенную волость, с особенными правами и преимуществами. Они имеют только право пользоваться отведенной землей, которая остается собственностью казны. Продавать землю колонист не имеет права; при переходе участка от одного лица к другому, покупатель приобретает только на снос строения, участок же земли, весьма часто превращенный с большими трудами из болота или леса в прекрасный луг, переходит к новому владельцу с особого на то разрешения лесного ведомства.

Подобные отношения колониста к своей земле могут лишь дурно отзываться на его энергии. У него не может появиться привязанности к тому клочку земли, на котором он живет. Он всегда будет считать себя только в роде арендатора без контракта, который ежеминутно может быть выселенным, если земля понадобиться владельцу, без вознаграждения за вложенные в землю труд и капитал.

Поэтому крайне желательно, чтобы на колонистов, поселившихся на отведенной им казенной земле, было распространенно действие правил, изданных об имущественном праве в новом городе Александровске, — там каждому желающему поселиться отводится земельный участок под постройку усадьбы и закрепляется за ним после постройки в течение 3 лет дома известной стоимости. Еще до основания гор. Александровска отчужден был участок земли от казны в пользу нового города; следовало бы, подобно этому примеру, из земель, признанных пригодными для колонизации, образовать особый разряд “колонизационной земли”, с исключением оной из общей площади казенных земель, как предназначенной для отчуждения в частную собственность. [201]

II-ая группа мероприятий.

4) Устройство русских школ во всех более или менее значительных колоний.

5) Образование артелей из теперешних колонистов.

6) Поощрение лопарей в переходу к оседлой жизни.

За исключением некоторых частей Рыбацкого полуострова, население Мурмана лишено возможности посылать своих детей в “ближайшую” школу даже соседнего селения. Тому не только мешают далекое расстояние между колониями, а также море, преграды скал, зимняя темень и страшные штормы и метели, свирепствующие осенью и зимою, другой раз по целым неделям. А между тем, только в эти мертвые сезоны могут дети посещать школу, ибо весною и летом их помощь необходима родителям, когда они, кроме того, практически знакомятся с малых лет с берегами, бухтами и с производством разнообразных промыслов, смотря по рыбе; каждая колония должна иметь свою школу, и я указал бы как на места, нуждающиеся особенно в школах: на Восточную Лицу, Харловку, Рынду, Гаврилово, Териберку, Бело-Каменную, Платоновку, Уру, Западную Лицу, Малую Мотку, Цып-Наволок, Вайда-Губу, Земляную, Печенгу.

При школах следовало бы устраивать пансионаты, в роде существующего ныне бесплатного пансионата при мурманской научно-промысловой экспедиции, где за возможно низкую плату могли бы помещать своих детей колонисты соседних колоний. Только при помощи русской школы может состояться сближение инородческих элементов с русским, только при помощи школы могут из детей русских колонистов выйти полезные люди. Без школы и те родители, которые вполне сознают важность школьного воспитания, не в состоянии давать своим детям, как это они могли бы сделать в тех местах, откуда переселились на Мурман.

Обряд конфирмации лютеранской церкви может при этом оказать большую услугу. Подобно тому, как ныне молодежь должна сдавать экзамен пастору перед конфирмацией, свидетельствуя о своем знании известных молитв, символа веры и катехизиса, а также о знакомстве до некоторой степени с грамотой, финской или норвежской, можно бы установить в будущем требование, чтобы пастор Александровского прихода не конфирмовал колонистов, не умеющих читать и писать по-русски (что возможно, конечно, лишь после введения школ в инородческих колониях).

Не менее полезной мерой я считаю образование артелей из старых колонистов (чисто русских или смешанных с [202] финляндцами, норвежцами, фильманами), пользующихся хорошей репутацией, со снабжением их всеми средствами, необходимыми для успешного ведения промысла; я ожидаю не мало пользы от подобной меры, ибо между теперешними колонистами есть и трудолюбивые элементы, которые только потому не могут устроиться, как следует, и налавливать рыбу в достаточном для пропитания количестве, что у них нет средств на покупку надежного судна и соответственного количества снастей. Если только 2 человека в какой-либо артели окажутся порядочными, трудоспособными, то они всегда будут в состоянии повлиять на других менее надежных членов ее, не позволяя им в видах собственного интереса, бесцельно тратить дорогое время рыболовного периода. Подобного элемента не следует оставлять без поддержки; кроме того, устройство их быта во всяком случае обойдется далеко дешевле, нежели организация артели из новых людей. Около 500 рублей, в крайнем случае, достаточно для снабжения артели из старых колонистов всем необходимым, даже пожалуй меньше, так как кое-какие снасти, какой-нибудь карбас или утрингер, которые могут служить вспомогательными судами при выметывании яруса из фемборинга или другого судна современного типа, имеются теперь у многих; кроме того, у нынешних колонистов имеются уже жилища, и их не надо снабжать жизненными припасами для первой зимы.

Что касается вопроса о поощрении лопарей к переходу к оседлой жизни, то насколько желателен этот переход лопарей, настолько он невероятен в ближайшем будущем. В Финляндии и в Норвегии переселенцы из южных частей страны отобрали у лопарей более или менее насильно большую часть земельных и водных угодий, оставив аборигенам только высокие тундры с горными озерами и реками, на которых, конечно, неважно живется лопарю. Но вместе с колонистами там явилась школа и грамотность; большая часть лопарей бросила прежнюю кочевую жизнь, вполне понимая выгоды оседлости, в особенности при льготах, данных колонисту со стороны правительства, и ныне в Финляндии насчитывается не больше 1000 лопарей, т. е. жителей, еще кочующих по тундрам, которые назвались при переписи лопарями. Оседлый лопарь (фильман) себя считает не лопарем, а финляндцем, наравне с другими жителями великого княжества.

И у нас лопари перешли к оседлой жизни уже большими массами вне границ теперешней Лапландии; их только теперь уже не узнать. Они давно уже превратились в русских корелов. По свидетельству Фриса, в северной части кемского уезда, где 130 лет тому назад существовал самый крупный лопский погост, сохранились еще [203] некоторые обряды, напоминающие о лопском происхождении жителей тамошних деревень. Лопари понойские на Терском берегу стали как бы русскими. В Вял-озере лопари также ведут жизнь вполне русского крестьянина, но еще не забыли родного языка, как в кемском уезде и в Поное, хотя и здесь они объясняются большей частью по-русски. Вообще на Нот-озере и Имандре замечается сильная примесь русского языка в разговоре лопарей между собою; видно также стремление их подражать русским, отчасти в постройке новых туп, а еще более в одежде.

Предлагать меры, соблазняющие лопарей к переходу к оседлой жизни, трудно, но я полагаю, что с увеличением числа колонистов по берегам рек и озер, сам собою начнется этот переход. К моему большому удивлению, я в прошлом году заметил, что мои лопари-лодочники не только с большим удовольствием покончили с остатками взятой нами у колонистов простокваши, но везде и сами приобретали молоко.

Лопарю, ставшему любителем молока, которого он лет 20 тому назад еще не знал, не далеко до покупки коровы, а последняя наверно прикует его к травянистому берегу озера. Вблизи Нотозерской колонии я, впрочем, уже заметил лопарей, косящих сено, пока, положим, лишь для продажи возчикам бревен из финляндцев. Пример колонистов, видимо, начал уже воздействовать на лопарей в благом смысле.

Еще в конце XVI века лопари жили на северном берегу Ладожского озера и по всему повенецкому и кемскому уездам. Их оттуда не вытеснили насильственно, как из южных и средних частей Финляндии. Они смешались с корелами, и ныне большая часть народонаселения названных местностей даже не подозревает, что она лопарского происхождения.

О способности лопарей к переходу к оседлой жизни, конечно с потерей национальности, свидетельствует и старой описание Лапландии Ёрна с самого начала XVIII века. Когда читаешь отзыва Ёрна об его земляках-лопарях, об их характере, нравах, образе жизни, о грязи, в которой они живут, о лени, которая заставляет их работать только при крайней нужде в заработке, об их страсти к спиртным напиткам, к праздношатанию, об их суеверии, чувственности женщин (которой Ёрн приписывает их малоплодность), то живо представляешь наших теперешних лопарей, аборигенов “Русской Лапландии”.

Со времени Ёрна прошло 200 лет. Север Швеции, Ланмаркен, ныне населен потомками тех еж лопарей, о которых Ёрн давал столь [204] невыгодный отзыв в 1707 г. Но, по описанию старого автора, теперь нельзя было бы узнать тамошнего лопаря. Он от шведского крестьянина отличается разве лишь одеждой и не скандинавским типом лица, но никак не образом жизни и степенью развития и образования. Он считает себя вполне шведом и потерял, кажется, наподобие жителей Поноя и большинства финляндских оседлых лопарей, местами знание своего, когда-то родного языка. Кочевую жизнь, которую ведут лопари-оленеводы, можно сравнить с жизнью обитателей Тироля и Швейцарии, стада которых летом пасутся в горах.

Мне кажется, что ныне основания сомневаться в том, что и наши лопари, сделавшись со временем оседлыми, превратятся, наподобие корелов, в добрых русских.

III-ья группа мероприятий.

7) Образование из желающих поселиться на Мурмане артелей, способных к самостоятельному существованию.

Бытовые условия Мурмана не позволяют переселения сюда отдельных лиц. Единичная личность, без помощи товарищей, может промышлять только разве в губах, бедных главными промысловыми рыбами, из тресковых пород. С успехом может заниматься промыслом лишь группа людей, и следует из желающих переселиться на Мурман образовать артели по 4 человека в каждой (команды одного фемборинга или другого промыслового судна современного типа) и снабжать такую артель всем необходимым для производства промысла.

Ни под каким видом не следует выдавать членам артели какой-либо ссуды деньгами. Если за членами артели числится недоимка, то нужно, конечно, таковую заплатить; все же остальное должно быть дано переселенцам натурой. Для них должны быть построены, при помощи рабочих рук артели, жилые помещения на новом месте, куплены хорошие промысловые суда современного типа, с достаточным количеством разнообразных рыболовных снастей. Осенью, после устройства домов, следует переселить семейства колонистов с заготовленными для них съестными припасами в таком количестве, чтобы их хватило до времени начала промысла2.

Для устройства подобной артели из 4-х человек потребуется, вероятно, вдвое более денег, нежели выдавалось до сих пор в виде ссуды 4-м отдельным переселенцам (по 350 р.). Но дело колонизации Мурмана зависит не от количества, а от качества колонистов. От 4-х надежных лиц можно ожидать в десять раз больше пользы, нежели от 8 полубродяг, от которых более чем сомнительно ожидать возврата ссуды. Членам артели следует предоставить право выбора старшего, кормщика, а каждые четыре кормщика должны выбирать из своей среды старосту, который ответствовал бы перед товарищами за целость снастей, составляющих общую собственность 4-х артелей (нот для лова сайды, невода для песчанки и мойвы и т. под.). У домика старосты поэтому следует устроить сарай для хранения этих необходимых, но только по временам нужных, снастей, кормщики же должны являться ответственными перед правительством лицами за ту сумму, в какую обойдется устройство и снаряжения артели.

IV-ая группа мероприятий.

8) Прекращение продажи водки в становищах Мурмана.

9) Проведение грунтовых дорог.

10) Учреждение поста колониального инспектора.

11) Обязательное взаимное страхование жизни колонистов и промышленников.

12) Распространение между рабочими и колонистами общеполезных сведений.

13) Увеличение числа маяков.

14) Улучшение санитарной части.

15) Распространение на колонистов всех прав поморов.

16) Учреждение банкового института.

17) Постройка железной дороги на Мурман.

Не было, я полагаю, на Мурмане ни одного образованного человека, более и менее знакомого с местными условиями жизни и с элементами оседло или временно населяющими Мурман, который не был бы против продажи спиртных напитков в мурманских становищах, и нет никого, кто не был бы убежден в том, что при существовании винных лавок, при соблазне, вводимом ими среди рыбацких станов и домиков колонистов, не может быть и речи о развитии Мурмана. В Финмаркене, где 100 лет тому назад существовали условия жизни далеко худшие, чем было тогда у нас на Мурмане, где царствовал разгул, может быть, хуже мурманского восьмидесятых годов прошлого столетия, продажа спиртных напитков в районе становища была запрещена лет 75 тому назад, и этим шагом нор[206]вежского правительства было положено одно из главных оснований благосостояния Финмаркена.

О деморализации, существовавшей 120 лет тому назад в Финмаркене, дает наглядную картину отзыв финмаркенского губернатора в 1782 г. о русских. Он доносит своему правительству следующее: “я желал бы поселить у себя колонию русских. Она, без сомнения, принесла бы большую пользу нам, потому что русские научили бы наших людей быть трезвыми, прилежными, бойкими и расчетливыми, обладать достоинствами, знакомыми нашим жителям только понаслышке”.

Открытие субсидированного правильного пароходного сообщения вдоль берегов и, впоследствии, соединение телеграфными линиями всех становищ между собою, дешевый кредит и другие меры содействовали только развитию Финмаркена, основанием же его благосостояния явилось полное уничтожение великого, особенно для моряка и рыбака в суровом климате, соблазна, изнуряющего человека, — запрещение продажи в становищах алкоголя, в любой его форме. Примеру Финмаркена последовали лишь в конце прошлого столетия.

С запрещением торговли спиртными напитками в становищах заметно стало подниматься и у нас благосостояние рыбаков. Но, к сожалению, выпадали спорадические случаи ввоза к нам контрабандного норвежского рома, тайной торговли колонистов русской водкой, что и дало повод акцизному ведомству к открытию, не обращая внимания на протесты всех старожил и знатоков Мурмана, казенных винных лавок в становищах. На Мурмане существует опять тот же разгул, как и 20 лет тому назад, с той только разницей, что он, при уменьшении уловов, далеко тяжелее отзывается на благосостоянии рыбачьего населения, как пришлого, так особенно местного, только что водворенного при помощи не малых жертв со стороны казны. В особенности вредно отзывается способ продажи водки до нельзя маленькими порциями — 5 копеечными бутылочками3.

Проведение грунтовых дорог. Удобства путей сообщения принадлежат к числу самых законных условий для развития всякого края. Пример Финляндии нам ясно свидетельствует о том, насколько содействует сет грунтовых и железных дорог развитию этой бедной страны, северные части которой ничем не отличаются, в отношении климатических, орографических и гидрографических [207] условий, от нашей Лапландии. До сих пор не существовало никаких дорог внутри Лапландии. Летом совершаются поездки внутри каря при помощи лодок и собственных ног, зимою ездят на оленях, а осенью и весной нет там никакого сообщения; хотя теперь проводится, наконец, грунтовая дорога из Колы в Кандалакшу, но от способа ее проведения нельзя ожидать никакой особенной пользы, потому что по прежнему во время весенней и осенней распутицы нельзя будет проехать через Имандру, — т. е. дороги не будет в течение октября и ноября месяцев осенью и с средины марта до средины мая весною (годами и дольше).

Имандра, следовательно, должна быть обойдена грунтовой дорогой, да кроме того должна быть проведена еще вторая весьма важная дорога, из Колы вдоль Туломы, Нот-озера, Нота до финляндской границы. Эта дорога соединила бы ближайшим путем Мурман с Петербургом, через Улеаборг, и сильно способствовала бы колонизации в бассейне Туломы — Нота, лучшего района Лапландии по климатическим и почвенным условиям. Не подлежит никакому сомнению, что при существовании двух грунтовых трактов, Кола – Кандалакша и Кола – финская граница, последует быстрое заселение внутренних частей Лапландии и, вероятно, ускорится переход лопарей близ лежащих погостов к оседлой жизни, выгоды которой при удобном сообщении и возможности легкого сбыта продуктов рыболовства и скотоводства весьма заманчиво подействовали бы на многих из них.

Учреждение поста колониального инспектора, зависимого только от губернатора, с необходимыми полномочиями для успешного заведывания колонизационным делом вызывается необходимостью разрешения на месте целого ряда вопросов весьма разнообразного характера. В круг деятельности инспектора, который, конечно, должен пользоваться правом требовать содействия органов местной администрации, должны войти, как дела образования и отвода участков, поселения и на первое время обеспечения колонистов, так и присмотр за ними и контроль над возвратом казне, по мере возможности, в определенные сроки, выданной им ссуды. К должности этой, мне кажется может быт присоединена и должность чиновника по крестьянским делам, в случае назначения при инспекторе особого помощника.

Обязательное взаимное страхование жизни, как колонистов, так и промышленников, а также команд каботажных мурманских и беломорских судов, должно быть организовано наподобие обязательного взаимного страхования поморских судов; мыслимо, конечно, и расширение последней организации, в виде учреждения [208] общества взаимного страхования имущества и жизни беломорского и мурманского населения.

Делу распространения между рыбаками и колонистами общеполезных сведений и познаний, в особенности в деле рыболовства, судостроения, мореходства и т. д., уже положено основание, в виде разных брошюр, изданных комитетом для помощи поморам Русского Севера, но не мешало бы не только увеличить число подобных изданий, но и учредить при чайных домах общества трезвости маленькие библиотеки, под заведыванием священников, учителей или фельдшеров. Сильно воздействовать можно, мне кажется, в этом направлении и публичными сообщениями или просто публичными чтениями полезных книг. Посещая подобные чтения в Александровске, я заметил, с какой охотой стремятся к слушанию все, от мала до велика, и с каким напряженным вниманием следят они за словам лектора.

Увеличение числа маяков, обозначающих вход в гавани и бухты, у которых расположены более значительные колонии, является чрезвычайно важным. Не только ночью, но и днем при пасмурной погоде, без огня и знака попасть в гавань для парусного судна иногда невозможно, даже при точном знании входа. Несколько дешево стоящих огоньков, той же конструкции, которыми изобилуют берега Норвегии и шхеры шведские и финляндские, оказали бы большие услуги делу берегового плавания и рыболовства и на нашем Мурмане. Крайне желательны такие огоньки, между прочим, при входе в Малый Урский проход, в Титовке, по Кольской губе, особенно вблизи города, где фарватер страшно опасен, в Малой Оленьей, в Кильдинской салме и т. д. С развитием колонизационного дела, зимнего пароходства и зимнего лова тюленей и рыб, подобные местные огни становятся необходимыми; без них как судоходство, так и промысел, подвергались бы слишком большому риску.

Улучшение санитарной части прибавлением еще, по крайней мере, 2-го штатного врача и нескольких фельдшеров для уезда также крайне необходимо. В течение последних 8 лет место уездного врача было почти всегда вакантным, а должность его и заведующего больницей в течение последних лет исправлял, большей частью, врач Мурманской научной промысловой экспедиции. При двух врачах — одного в Александровске, другого в Коле — не так чувствительно было бы отсутствие одного из них, находящегося то в отпуску, то в дороге на Мурман, продолжающейся обыкновенно весьма долгое время. В конце августа месяца прошлого года после возвращения [209] персонала Красного Креста с Мурмана в Архангельск, по случаю призыва 3-х старых, опытных фельдшеров на военную службу, на Мурмане оставались только врач экспедиции в Александровске и 1 фельдшер в Печенге; не только колонии, но и город Кола лишены были всякой медицинской помощи.

Распространение на колонистов всех прав поморского населения, касательно выдачи им ссуд и дарового леса на постройку судов и т. п., не требует особого объяснения.

Учреждение банкового института на Мурмане, с правом выдачи ссуд на движимое и недвижимое имущество, на товар в трюмах и складах и т. д., вызывается следующими нуждами. Пока существует только отделение государственного банка при местном казначействе в Александровске, которое занимается лишь переводом денег и выдачей ссуд под известные процентные бумаги и не выдает ссуд под товар и имущество; а между тем, ссуды последнего рода тем важнее для мурманских предпринимателей, что нигде они не могут получать ссуды под заводы и здания, потому что они построены на казанной земле, которую казна им почему-то не хочет продавать.

Постройка на Мурмане железной дороги через Петрозаводск, Повенец, Сумский посад, Кемь, Кандалакшу и Колу, конечным пунктом которой должна быть выбрана гавань, удобная как в коммерческом, так, главным образом, в стратегическом отношениях (например, Кислая губа с портом Владимиром ли Девичье поле около Александровска и проч.), наверно, помимо всяких стратегических соображений, принесла бы громадную пользу, не только олонецкой губернии и Беломорскому краю, но и внутренней Лапландии и Мурману, привлекая сюда не только массу колонистов на постоянное жительство по берегам озер и океана, но и много рыбаков на время промысла из района Финского залива, Онежского и Ладожского озер и из финляндской Корелии. Узнав о приближении к берегам в любой период тюленей и рыб, тогда в самое короткое время могли бы собираться сюда по железной дороге рыбаки и эксплуатировать богатства моря, снабжая становища прекрасной свежей морской рыбой, которая могла бы легко доставлять тогда в вагонах-ледниках и на рынки столиц. Эта железная дорога приносила бы неоцененную пользу во всех отношениях и наверно скорее дала бы приличный дивиденд, чем архангельская железная дорога.

Вопрос о постройке железной дороги — вопрос общегосударственный. Если я его включил в число прочих пожеланий для колонизационного дела Лапландии, то этим хотел только обратит внимание на ту большую пользу, которую она сослужила бы и делу колонизации. [210]

Главной целью такой железной дороги, конечно, всегда останется соединение Петербурга с незамерзающим открытым морем, единственным, из которого выход наш всегда свободен, никогда не затерт льдами и не закрыт узкими, находящимися в чужих руках, проливами.

Как видно из изложенного, дело колонизации Лапландии нуждается в целом ряде самых разнообразных мероприятий, одни из которых осуществить сравнительно легко, а другие требуют серьезного труда и значительных затрат. Как бы то ни было, нельзя останавливаться перед предстоящими трудностями, если мы действительно желаем вдохнуть жизнь в нашу северо-западную окраину, так долго томившуюся в своем забросе и запустении. Пример соседнего Финмаркена, стоявшего когда-то позади нашего Мурмана, а ныне значительно опередившего нас, — наглядное доказательство того, что может быть достигнуто при сознательном и планомерном отношении правительства и общества к нуждам какой-либо окраины.

Примечания

[197]|
1 По объяснению управляющего государственными имуществами, покойного С. П. Гоппена, на все земельные угодия Лапландии надо смотреть, как на земли общего владения казны с крестьянами, а на воды внутри страны, как на собственность лопарей на праве давности владения.

[204]
2 Богатый за последние году улов тюленей, в котором сомневаться и в будущем нет основания, открывает хорошую перспективу для будущих новых колонистов, в виду возможности успешно заняться промыслом в течение первой же зимы.

[206]
3 По вопросу о торговле водкой, комитет для помощи поморам Рус. Сев. придерживается, как известно, иного взгляда, чем почтенный автор настоящей статьи, — и этот взгляд комитета выработался на основании тщательных местных исследований.

 

<<< к содержанию | далее >>>

© OCR И. Ульянов, 2012 г.

© HTML И. Воинов, 2012 г.

 

| Почему так называется? | Фотоконкурс | Зловещие мертвецы | Прогноз погоды | Прайс-лист | Погода со спутника |
начало 16 век 17 век 18 век 19 век 20 век все карты космо-снимки библиотека фонотека фотоархив услуги о проекте контакты ссылки

Реклама:
*


Пожалуйста, сообщайте нам в о замеченных опечатках и страницах, требующих нашего внимания на 051@inbox.ru.
Проект «Кольские карты» — некоммерческий. Используйте ресурс по своему усмотрению. Единственная просьба, сопровождать копируемые материалы ссылкой на сайт «Кольские карты».

© Игорь Воинов, 2006 г.


Яндекс.Метрика