В начало
Военные архивы
| «Здания Мурманска» на DVD | Измерить расстояние | Расчитать маршрут | Погода от норгов |
Карты по векам: XVI век - XVII век - XVIII век - XIX век - XX век

Н. Харузин, РУССКИЕ ЛОПАРИ (Очерки прошлого и современного быта).
Москва, 1890 г.


II.

Очерк истории лопарей
(продолжение ч.4)

Что касается лопарей норвежских, то история их еще темнее, еще обрывчатее, чем история шведских лопарей. Время, когда лопари, живущие на берегу океана в [30] самых северных пределах Скандинавского полуострова, подпали под власть Норвегии, с точностью неизвестно. Быть может подчинение лопарей происходило лишь постепенно, когда норвежцы частью набегами, частью вступая в более пли менее тесные торговые сношения с соседями-лопарями, мало-по-малу налагали на них дань и таким образом незаметно подчинили их своей власти. Принято, однако, обыкновенно считать XIV в. гранью, с которой начинается сильный прилив колонизации норвежцев в пределах Лапландии. По лопарским сказаниям до начала колонизации Лапландии норвежцами, эти последние приезжали к берегам Лапландии для ловли рыбы, или вооруженными шайками вторгались в земли лопарей и производили грабежи. От столкновения с такими разбойничьими шайками произошли, по мнению г. Фриса, многочисленные сказания лопарей о сказочном чудовище Сталло (Сталло-стал) “стальном человеке”, т. е. человеке одетом в панцирь (Stahlmann)1.

Норвежские властители мало обращали внимания на близких своих соседей-лопарей, предоставляя своим пограничным подданным самим ведаться с ними. Это было вполне естественно при их частых переменах владык Норвегии, когда корона страны викингов переходила из одних рук в други. Участь Норвегии делили и лопари: то они считались норвежскими, то датскими; то уплачивали дань сборщикам-датчанам, которые и отвозили роскошные, богатые меха в отдаленную столицу датского королевства, то снова дань шла норвежским королям. Лопарям, вероятно, эта частая перемена власти была по существу безразлична — не все-ли равно было им, кому они платят дань. Их мало тревожили: миссионеры не так часто заходили к ним, как к их соседям, подпавшим под власть Швеции. Вследствие этого лопари спокойно живут, оставаясь твердыми в своих вековых условьях быта, без перемены веры, спокойно исполняя обряды предков.

Если в общем жители Норвегии мало обращали внимания на лопарей, то довольно рано уже они обратили внимание на богатства лопарской земли. Это обстоятельство, имевшее важное значение для самих норвежцев, имело не мало значения и для лопарей. Население Норвегии увидало, что небольшие налоги, которыми облагались жители в пределах лопарской земли, с избытком покрываются доходами от рыбной ловли. Вследствие этого масса рыболовов двинулась на мало заселенные места. Впоследствии новые насельники увидали также, что заграничные продукты доставляются им за более дешевую дену из Голландии, Франции, Англии, Дании др. стран прямо на их новые места, чем из города Бергена, через который раньше шла торговля. Их собственные товары шли успешнее заграницу прямо с места их жительства, чем через Берген. Обратило на это внимание и население Бергена, и многие жители этого города двинулись на вновь заселяемые места. Следствием этого было оживление торговли и возрастание количества рыболовных становищ на берегах Лапландии. Но это оживление продолжалось недолго. Бергенсие купцы выхлопотали себе у датского короля привилегию на исключительное право торговли с заграничными государствами, и с тех пор ни один иностранный корабль не [31] имел права подниматься севернее Бергена. Заграничные товары поднялись в цене, а цена на товары, привозимые из Лапландии в Берген для экспорта заграницу, понизилась — вследствие чего только что было оживившаяся торговля на севере стала падать, а население беднеть. Жители Бергена, выхлни: началось выселение и краю грозило полное разорение, если б в 1789 году привилегии г. Бергена не были уничтожены и торговля не объявлена свободной2. Хотя от господства привилегий страдали естественно больше всего насельники-норвежцы, но положение дел не оставалось без влияния и на лопарей, и косвенным образом влияло на их благосостояние: эксплуатируемые жители г. Бергена, норвежцы, стремились в свою очередь эксплуатировать лопарей, и тяжелая година привилегий легла тяжелым бременем и на лопарское население.

Просвещение норвежских лопарей христианством начинается сравнительно поздно. Если не касаться отдельных попыток, в большинстве случаев оказавшихся вполне неудачными — дело просвещения христианством норвежских лопарей было начато при Фридрихе IV, посылавшем миссионеров в свои скверный провинции. Дело его продолжали Христиан IV и Фридрих V, при котором, наконец, все норвежские лопари были обращены в христианскую веру3.

Проповедническая деятельность ведется сначала на лопарском языке; печатаются на лопарском же языке и книги для лопарей, которые и продаются лопарям за бесценок. Проповедь, по-видимому, стала приносить богатые плоды, хотя, конечно, лопари и нескоро еще отрешились от своих древних верований: долго еще в источниках упоминаются те или другие языческие обряды, жертвоприношения, с которыми долго лопари не в состоянии расстаться. Когда лопари до известной степени уже окрепли в новой вере, обучение и проповедь на лопарском языке были прекращены. В 1774 г. было закрыто Seminarium Lapponicum в Дронтгейме и в обучениие был введен норвежский язык. Книги, печатанные на лопарском языке, становились все реже и реже и христианство, по-видимому, стало затемняться в умах лопарей, которые постепенно стали возвращаться к своим прежним языческим обрядам. В это то время книги, печатанные на лопарском языке, сослужили хорошую службу распространителям христианства: когда лопари увидали, что новых книг на их родном языке достать нельзя, они научились ими дорожить, хранили их как святыню, и эти то книги помешали исчезнуть христианству совсем из среды лопарей. “Истинную радость доставляет посмотреть, говорит один из пасторов, как счастлив лопарь, обладая такой книгой, как он носит ее при всех перекочевках с собой, храня ее на груди, как святыню; с каким наслаждением стекаются многие лопари туда, где можно найти такую книгу, чтобы почитать или послушать слово Божие на своем родном языке”4. Не смотря на ошибки в деле ведения проповеди христианства, оно, благодаря этим книгам, не угасло вполне. Трудное, переходное время, благодаря им, прошло сравнительно благополучно для дела распространения христианства.

[32] В начали XIX века встречаются еще суеверия среди норвежских лопарей и очень резкие воспоминания об языческой эпохе, которые, однако, пропадают бесследно уже в середине текущего столеия. Естественно, что лопарь далеко не утратил всех своих суеверий, сохранил еще много, хотя сравнительно и слабых воспоминаний о своей прежней вере — но и относительно норвежских лопарей можно теперь сказать с полной справедливостью, что они, как и шведские лопари, “грамотные и добрые христиане”.

Вот в общих чертах краткий перечень событий наиболее выдающихся и имевших значение для лопарей скандинавских. Другие события, волновавшие Швецию и Норвегию — мало затрагивали лопарей и участия в ходе событий исторической жизни своих соседей они не принимали. Каковы бы ни были бури, волновавшие скандинавский полуостров, какова бы ни была борьба из-за религиозных идей и политического преобладания, все это проходило мимо лопарей, не нарушая строя их жизни: они продолжали пасти по прежнему своих оленей и, для получения звериных шкур, обегать с луками и стрелами леса и горы своей родины.

Наоборот, те события и мероприятия, которые меньше всего волновали их соседей, на которые те не обращали подчас никакого внимания, меняли вековой строй жизни лопарской, отражались на их миросозерцании, их верованиях, их быте.

Если же спросить, каково было значение для лопаря просветительной деятельности шведов и норвежцев, что он вынес от многовекового сожительства бок-о-бок со скандинавами, имея с ними постоянные торговые сношения, то ответ будет скорей не в пользу просветителей. Действительно, лопари вкусили отчасти благ цивилизации более культурного соседа, они получили ткани для своих одежд, они научились плодам грамотности, стали пользоваться огнестрельным оружием — но с другой стороны лопарям дорого стоили эти блага. Даже еще в начале этого столетия, отношение норвежцев к лопарям было самое презрительное; Бух говорит, что норвежцы называют лопарей “пеной рода человеческого”; трудно поверить, продолжает он, с каким презрением норвежец относится к лопарю: он едва-едва позволяет переступить ему порог своего дома; далее он приводить поговорку: “я на него обращаю также мало внимания как на лопаря”; я сам неоднократно слышал, заключает он, что лопарю цена одна что собаке5.

Рядом с этим презрительным отношением шла всесторонняя эксплуатация лопаря; в торговле его обманывали и научили обманывать самого; норвежский ром, в связи с другими крепкими напитками, не одного лопаря свел в могилу; непомерные поборы привели многих к обеднению. Достаточно заметить, что при таких условиях, когда на лопаря смотрели только с точки зрения возможности его эксплуатировать, — он немного хорошего мог вынести от своих соседей и без сомнения, до своего “просвещения”, жил гораздо счастливее и покойнее. Неудивительно поэтому, что современный лопарь смотрит и подозрительным, и себе на уме, что он не прочь и обмануть торгующего с ним, что он ушел в себя. Вековые столкновения с соседями [33] научили его и хитрости, и лукавству, и обману; благодаря им развилась в нем пагубная страсть к крепким напиткам, с каждым годом вырывающая из числа и без того немногочисленных лопарей не одного товарища. Говоря вообще, если и есть хорошая сторона в этой просветительной деятельности, то она вполне затемняется и исключается теми невыгодами, теми жертвами, которые пришлось принести лопарям во все время своей совместной жизни со скандинавскими соседями.

Шеффер в своем описании Лапландии, говоря о покорении ее шведами, замечает: “несомненно то, что шведы первые покорили лопарский народ. Их примеру последовали остальные соседи: одну часть Лапландии покорили себе норвежцы, другую московиты”. Это свидетельство оказывается верным, если принять во внимание, что, действительно под власть Москвы лопари подпали более двух веков после покорения их шведами; но по вопросу о том, когда лопари были приведены в зависимость от русских, придется придти к заключению, что это произошло почти одновременно с покорением другой части лопарей шведами. Конечно, более или менее точно определить, когда русские впервые столкнулись с лопарями не представляется возможными. Вероятно, что раз лопари еще в столь позднюю эпоху жили по берегам Онежского озера — новгородцы, распространяя свои владения на север и северо-восток, при своем поступательном движении должны были столкнуться с лопарями довольно давно.

Но знакомство с лопарями, сидевшими около Онежского озера, следует конечно отличать от знакомства с лопарями, жившими на Кольском полуострове, которое произошло, вероятно, гораздо позднее.

В первый раз упоминание о новгородских волостях Коло и Трь мы встречаем в XIII в. В рядной грамоте князя Ярослава с Новгородом от 1263 г. говорится: “А в Бежицах, княже, тоб, ни твоей княгыни, ни твоим бояром, ни твоим дворяном сел не держати, ни купити, ни даром примати и по своей волости Новгородьской; а се, княже, волости Новгородьскые: Волок с всеми волостьми, Тржьк, Бежице… Заволоцье, Коло, Трь”6. Из этого указания однако не следует еще, что в XIII в. мы можем говорить о поселениях Новгородцев в пределах Кольского полуострова. Вероятно, что дошедши до берегов Белого моря, новгородцы сначала познакомились с Терским берегом и впоследствии уже с Мурманским, хотя быть может и название Коло было им раньше известно. Во всяком случае заслуживают доверия слова Е. К. Огородникова, когда он, разбирая пути, по которым двигались новгородцы на север, говорит: “Третий путь славян на северо-восток был, как известно, через Заонежье и Заволочье и еще в XI веке привел новгородцев в Югорскую землю. Но с этой стороны движение славян к Лапландскому полуострову, без сомнения, предшествовало поселение их на берегах Онеги и Двины. Отселе им, конечно, легче было морем, нежели сухим путем, войти в сношение с лопарями. Названия Тре, Терская сторона однако ж удерживаются в XIII веке, и только в конце XIV является в русских летописях название Лопи. Это доказываете что новгородцы, [34] проникшие на берега Белого моря еще в течении XI и XII веков, знали Лапландский полуостров более под старым названием и, говоря о терской стороне, знали, может быть, Терский берег, как самый отдаленный предел плавания, которое могли предпринимать придвинские промышленники.... О волости Коло.... новгородцы узнали от своих данников — корелов, и очевидно, по недостатку ближайшего знакомства с этим краем, отличают и в этом веке жителей волости Коло от Тре или Терской стороны”7.

Итак, хотя на основании известий XIII века нельзя утверждать, что новгородцам была известна лично местность, лежащая около современной Колы, мы можем, однако, считать, что в ХIII в. новгородцы уже проникли в Лапландский полуостров, хотя быть может лишь в южные части его — и это вот почему: в 1216 г. в Новгородских летописях встречается упоминание об убийстве в Новгороде Семьюна Петриловица, Терского данника. Из этого изветия явствует, что уже в начале XIII в. собиралась дань с Терского берега. Следовательно, хотя часть лопарей, населявших Кольский полуостров, находилась в то время уже в известных зависимых отношениях к Новгороду.

Когда началось вторжение новгородцев в глубь Лапландии, когда они дошли до Ледовитого океана — определить нет возможности. Вероятно, однако, новгородцы, перебравшись раз на Терский берег, едва ли долго медлили вторжениями в глубь страны. Во всяком случае о правильной колонизации речи, в ХIII веке, в таких отдаленных от Новгорода странах, как Лапландии, быть не могло. В ту отдаленную эпоху Русь была отрезана даже от Белого моря волнами финских инородцев, составлявших подчас довольно сильные союзы, которые энергично противились русской колонизации. Еще от XIII и даже от XIV веков дошедшие до нас известия доказывают, что борьба с Чудью была далеко не легка, что Чудь с отчаянным геройством защищала свою самостоятельность8.

Когда бы ни зашли Новгородцы в Лапландию, они едва-ли зашли в нее в качестве колонизаторов: скорее отдельный шайки ушкуйников проникали в глубь страны, из которой они, ограбив местных жителей, удалялись немедленно. Вероятно также, что нескоро лопари были обложены правильной данью и что довольно долго зависимость кольских лопарей от новгородцев выражалась в том, что они были предоставлены на разграбление ушкуйникам.

Можно считать что в конце ХIII или в начале XIV столетия, Новгородцы завладели Лапландией как своей волостью, в строгом значении этого слова, что в это время, если и не было колонии новгородских в Кольском полуострове — кольские лопари платили уже определенную дань Новгороду. По-видимому на лопарской почве столкнулись новгородцы с норвежцами из-за обладания океанским берегом на северо-запад от Кольской губы: этот берег особенно богатый рыбой и китами являлся одинаково желательным как русским, так и норвежцам. О происходившем между обоими народами-покорителями столкновении можно судить по тому, что в середине ХIII и в [35] начале XIV в. мы встречаем договора Новгорода со скандинавскими властителями. Так в 1326 г. был заключен между Новгородом и шведским королем Магнусом договор для определения границ: в этом договоре является стремление упорядочить границы между новгородскими и шведскими владениями: в точности, однако, не было указано, где эта граница должна была проходить; решено восстановить старую, но в этом новгородцы полагаются, по словам договора, на Бога и совесть короля Магнуса9. Ясно, что под старой границей нельзя разуметь какую-нибудь строго-определенную, официально признанную пограничную линию — в этом следует видеть лишь границу, установленную обычаем — не более.

Итак, в XIV веке обладание новгородцами этим краем является несомненным. Путь, которым новгородцы шли на Мурманский берег, был вероятно тот же, каким идут и по настоящее время поморы с берегов Белого моря на Мурман для производства рыбной ловли: именно от Кандалакшской губы, рекой Нивой, озером Имандра, и рекой Колой. Около озера Имандра поднимаются горы, образующая водораздел. Этот путь является наиболее удобным как по своей краткости (300 в.), так и по своему относительному удобству (200 в. в лодке и 100 в. волоками, из которых ни один не достигает длины более 24 верст). Могли новгородцы достигнуть Мурмана и объезжая Кольский полуостров морем вдоль берега. По крайней мере в XV в. (1496 г.) мы знаем два путешествия этим путем: дьяка Истомы в Данью и поход московской рати под предводительством князя Ляпуна п Петра Ушатых в землю Кольской чуди в том же году. В том и другом случае путь был морской, огибая Терский и Мурманский берега.

Новгородцы, ведая Лопарскую землю в продолжение слишком двух столетий, мало, по-видимому, обращали внимания на нее. Лишь с XVI в., когда Лапландия переходит во власть к Москве, начинается для нее новый период истории, долженствовавший изменить в корне жизнь русских лопарей.

Мало обращая внимания, вообще, на Лапландию, Новгородцы и подавно не заботились вовсе о просвещении лопарей христианством и поступали в этом отношении касательно Лапландии также, как они поступали и по отношению к другим покоренным им языческим народам. Известно, что распространение христианства среди инородцев при посредства правительственной помощи и по правительственной инициативе стало у нас появляться лить после, того, как Русь уже сложилась в крепкое государство, с центральной властью в Москве. Почти впервые мы встречаем правительственную инициативу в деле проповеди христианства при Иване Грозном, по-видимому хорошо понимавшем, что единство веры может крепче всего привязать вновь покоренные области к великорусскому ядру, и написавшем тогда свое знаменитое послание к св. Гурию Казанскому. Но до этого времени обращение в христианство инородцев было почти исключительно делом отдельных лиц, которые, “возлюбив пустынническое житие”, удалялись в леса и дебри и там, проживая подолгу среди равных “звероподобных людей”, медленно посевали в них семена христианского учения; лишь впоследствии, когда такой пустынник получал последователей — устраивалось общежитие, [36] которое, если попадало в счастливые условия — развивалось, росло, богатело, становилось большим монастырем, ведущим за собой и культуру, и колонизацию в прежде бесплодные страны; про северную Русь можно еще с большим основанием сказать, что она была просвещена не по инициативе правительства, не высших духовных лиц, а отдельными пустынниками, которые своей долгой и трудной деятельностью обращали в христианство целые инородческие племена. Так совершилось и обращение лопарей в христианство.

Если одни пустынники направляли свои силы на наш северо-восток, то другие двигались постепенно к северу; это последнее движение на север, начавшееся уже с XIV в., получило наибольшее развитие в конце XV и в ХVI вв., когда особенно сильно стало развиваться стремление к монастырской жизни вследствие вновь наступивших условий в жизни русского народа, условий, перенести которые и приспособиться к которым, не все чувствовали себя в силах. Север в то время представлял наименее культурную страну из тогдашних русских владений; там среди дремучих лесов, не проходящих дебрей пустынники находят себе ту обстановку, в которой им лучше всего можно предаться созерцательной жизни.

Еще в первой половине XV века инок Савватий, а впоследствии и Зосим переезжают море и основывают обитель на столь знаменитых в последующей русской истории Соловецких островах. Пустынножительское движение, продолжаясь, переходит постепенно и в землю лопарей, сначала на южную ее часть, а впоследствии и на дикий и пустынный берег Ледовитого моря, где жил чуждый народ, еще язычник, о котором Соловецкий “Сад Спасения” выражается в следующих словах: “...быта сии... родове (лопари) яко звирие дивие, живуще в пустынях непроходимых, в расселинах каменных, не имуще ни храма, ни иного потребного к жительству человеческому, но только животными питахуся зверьми, и птицами, и морскими рыбами, одежда же кожа оленей тем бяше”10. Неудивительно, что такая пустынная и дикая страна, населенная племенем, которому давалась подобная характеристика, должна была привлекать к себе жаждущих соединить уединение с миссионерской деятельностью, отрекшихся от мира людей. Вот почему сравнительно скоро, посте того как пустынножительское движение достигло Белого моря, являются лица, которые решаются проникнуть с проповеднической целью на берега далекого океана. Таковыми являются Феодорит и пр. Трифон. Этим то лицам, вне всякого сомнения, принадлежит честь совершения одного из трудных подвигов — обращение лопарей в христианство. Но еще до появления их семена христианства начали распространяться среди лопарей. Если верить летописи, названной Карамзиным Ростовской, то желание принять крещение впервые исходило от самих лопарей. “В 1526 году, повествует летопись приехаши к Москве лопляне с моря Окияна, из Кандалакшской губы, усть Нивы реки, из дикой Лопи и били челом Государю и просили антиминса и священников церковь свящати и просветити их святым крещением, и Государь велел архиепископу Макарию послати из Нова-града от соборные церкви священника и диаонаа, и они ехавшие свящали церковь Рождества Иоанны Пред[37]течи и многих лоплян крестиша11. К этой цитате Карамзина, Дергачев добавляете сведения, заимствуемые им из Начала Церковной Истории12. “По Соловецкому летописцу, пишет он, приехавшие священнике и диакон нашли лопарей уже порядочно знакомыми с христианством, которое они получили от Соловецких братий. Следовательно слава первоначального просвещения христианством этого народа принадлежите основателям обители Соловецкой”. Но Соловецкий монастырь, хотя и основанный еще в первой четверти XV века, по-видимому мало заботился о просвещении лопарей христианством, так как первое известие о их крещении является лишь столетие спустя, после основания этой обители; к тому же, если бы первые просветители лопарей, побудившие их к принятие крещения, принадлежали к числу соловецких братий, им не было бы нужды посылать лопарей за священниками в Москву: они священников могли бы найти и в монастыре.

Вероятнее, слава первой проповеди среди лопарей должна принадлежать пустынникам, которые, живя по берегу и па островах Белого моря, проповедовали христианство. Этим то труженикам, имена которых не сохранились для потомства, и должно приписать дело первого просвещения полудикого народа.

Через несколько лете после того, как южные лопари, жившие около Кандалакшской губы, в устье р. Нивы, были присоединены к православной церкви — обращаются с такой же просьбой и лопари, жившие дальше на севере, по рр. Коле и Туломе. “В 1532 году приехаша в Велики Новгороде лопляне с Мурманского моря, с Колы реки, с Туломы и просили у Макария антиминсов и священника и посла от соборные церкви священника и диакона и они ехавше, церкви свящали Благовещения и св. Николая в Филиппове посте и самих многих крестиша за Св. Носом лоплян”13. В следующем году, однако, Макарий узнаете, что крестившаяся лопь продолжает оставаться в идолопоклонничестве, вследствие чего посылаете к ним монаха Илью с наставительной грамотой. Илья уничтожает идолы, сжигаете священный рощи и проповедью старается укрепить христианство среди лопарей.


1 Friis: Laila, p. 211

2 Friis: Laila, р. 211-213. [31]

3 Нов. и достов. изв. о Лапландцах, стр. 12. [31]

4 Friis: Laila, р. 212, 213. [31]

5 L. v. Buch. Voyage en Norvege et en Laponie. стр. 401. [32]

6 Карамзин И. Г. Р. 1830 г. IV, к стр. 104, прим. 107. [33]

7 З. И. Р. Г. О. II, стр. 594, 595. [34]

8 П. Ефименко, Заволоцкая Чудь. [34]

9 Sjögrefn: Gesammelte Schriften. I, р. 347; Сев. Обоз. 1849. I., стр. 157. [35]

10 Арх. Г. В. 1869. № 64. Дергачев. [36]

11 Карамзина, VII, прим. 371. [37]

12 Дергачев: Подр. оп. лопской земли, стр. 13. [37]

13 Карамзин: МШШ, пр. 371. [37]


← предыдущая | оглавление | продолжение →

© OCR Игнатенко Татьяна, 2014

© HTML Воинов Игорь, 2014

 

| Почему так называется? | Фотоконкурс | Зловещие мертвецы | Прогноз погоды | Прайс-лист | Погода со спутника |
начало 16 век 17 век 18 век 19 век 20 век все карты космо-снимки библиотека фонотека фотоархив услуги о проекте контакты ссылки

Реклама:
*


Пожалуйста, сообщайте нам в о замеченных опечатках и страницах, требующих нашего внимания на 051@inbox.ru.
Проект «Кольские карты» — некоммерческий. Используйте ресурс по своему усмотрению. Единственная просьба, сопровождать копируемые материалы ссылкой на сайт «Кольские карты».

© Игорь Воинов, 2006 г.


Яндекс.Метрика