В начало
Военные архивы
| «Здания Мурманска» на DVD | Измерить расстояние | Расчитать маршрут | Погода от норгов |
Карты по векам: XVI век - XVII век - XVIII век - XIX век - XX век

Н. Харузин, РУССКИЕ ЛОПАРИ (Очерки прошлого и современного быта).
Москва, 1890 г.


II.

Очерк истории лопарей
(продолжение ч.3)

Подпав под влияние трех народов: шведов, норвежцев и русских, лопари разделились на три группы, из которых каждая вела особую жизнь, имела свою, совершенно, или почти совершенно обособленную от других групп, историческую жизнь. Если и были враждебные столкновения одной группы лопарей с другой, то они случались лишь редко и во всяком случае нисколько не отражались на внутреннем быте друг друга. Вооруженные же столкновения соседних, подчинивших себе лопарей народов: русских, шведов и норвежцев друг с другом не оказывали почти никакого влияния на лопарей: лишь некоторые области Лапландии, составлявшие спорные участки между соседними государствами, переходили из рук в руки и оставались сравнительно недолго под властью победивших. Если же и были более обширные захваты в районах владения друг друга, то победители либо ограничивались набегом и грабежом, либо если и укреплялись в своих новых владениях, то не могли долго в них удержаться. Естественно, что в этих случаях они не могли оказывать никакого культурного влияния на лопарей. Вот почему принимая разделение лопарей на группы: норвежскую, шведскую и русскую в этнографическом смысле, мы можем смело разделить и историю каждой из этих групп друг от друга.

Имея в виду представить лишь краткий очерк истории лопарей, а не истории Лапландии, я остановлюсь лишь на истории подчинения каждой из поименованных трех групп своим соседям и на тех фактах, которые имели более или менее сильное [24] культурное значение на лопарей. В ряду этих фактов после факта покорения лопарей соседями скандинавскими и русскими, следует отвести первое место — истории введения в среду лопарей христианства, как факту, коренным образом, изменившему весь быт лопарей.

Когда-бы ни начались столкновения лопарей с северными представителями германской расы, какой-бы ни был характер этих столкновений — лопари довольно долго оставались самостоятельными. Каков был общественный строй лопарей в это далекое от нас время — сказать трудно; трудно также представить себе, чтобы они образовали какое-нибудь правильное государство, хотя старинные источники, для одной части лопарей по крайней мере, говорят о лопарском короли (rех.). Шеффер — говоря о прошлом лопарей цитируют слова Петра Клауди, по которому лопари приморские будто имели своего короля, как до, так и после времен Гаральда Гарфагера (IX в. о Р. X.). Гаральд, говорит он, покорил своей власти всю Норвегию, за исключением этих финнов1, а имя королю, который владел этой страдой во времена Гаральда — было Мотле. По мнению Шеффера, цитируемый им автор взял свои сведения вне сомнения из еще более раннего автора, который описывает поход Гаральда и опустошение Биармии2. Был ли упоминаемый здесь властитель приморских лопарей — действительно представитель правильно организованной царской власти среди лопарей, был ли он владыка покорившего лопарей племени — сказать довольно трудно. Быть может, и это мне кажется вероятнее — упоминаемый rех — был родовым старейшинам известного лопарского, быть может и многочисленного рода. Остатки родового быта сохранялись долго среди лопарей, и еще в начале XIX столетия мы встречаем в их среде несомненные реминисценции давно пережитой им эпохи господства родовых отношений. Естественно, что за тысячелетие до нашего времени, в период жизни покорителя Норвегии Гаральда — родовой быт у лопарей должен был быть намного крепче, так как быстрое разрушение и уничтожение остатков его, сохранившихся в качестве переживаний у лопарей — мы видим, хотя и в общих чертах с ХVII века до настоящего времени, когда этих остатков почти что не сохранилось вовсе. Уже одно существование родового быта отрицает возможность существования правильно организованной власти, той власти, понятие о которой соединяется у нас со словом король, князь и т. п., так как известно, что подобная власть является уже впоследствии, когда родовой быт начинает распадаться, когда постепенно власть над сородичами концентрируется в руках одной, наиболее старшей или наиболее сильной и влиятельной семьи, которая впоследствии и становится носительницей власти. Поэтому если только допустить, что лопари в IX веке еще не вышли из под господства родовых отношений, то под словом rех, в данном случае вероятнее будет принять родового старшину, быть может господствовавшего рода. Вопрос в том, насколько в то время был у лопарей крепок родовой быт. Положительных известий мы не имеем, но то соображе[25]ние, что лопари скандинавские до последнего времени оставались кочевниками, не достигшими и стадии полукочевого быта, что кочевой быт содействуете сохранение господства родовых отношений, что наконец сама ломка родового быта происходила по преимуществу под влиянием стремлений новых властителей под Лапландией, поставивших их в условия для них совершенно новые, что наконец масса других условий, заставивших лопарей переменить свой прежний образ жизни на новый, не могла еще наступить в IX веке — можно с вероятностью утверждать, что родовой быт в это время был еще далек от распадения. Кроме этого, если припомнить, что слово rех — заменяет собой слово konung — окажется вероятным, что древний писатель, говоря о лопарском konung’е, придавал ему вовсе не то значение, которое позднейший переводчик соединял со словом rех. Древнее же значение слова конунг — слишком известно чтобы о нем распространяться. Наконец, если и допустить, что слово конунг, в то время, как писалось о лопарском конунге — уже утратило свое первоначальное значение, значение главы рода, что в то время с этим словом соединялось уже понятие о короле — то не естественно ли, что писатель далеко не близко знакомый с лопарями придал титул своего властителя — тому представителю лопарей, с которым им приходилось иметь дело при посольствах, договорах и т. п., не входя в точное исследование объема власти инородческого властителя, ни оснований происхождений этой власти. Этот факт мы можем наблюдать и в России, когда наши древние колонизаторы, сталкиваясь с многочисленными инородцами — того представителя племени, с которым им приходилось иметь дело — называли князем, не вдаваясь в разбор того, выборный он, или наследственный властитель, представитель ли он рода своего, или владыка над многими различными племенами.

Как-бы то ни было, кто-бы ни был это rех лопарей — несомненно то, что жившие на крайнем севере у берега Ледовитого океана лопари были свободны. Были-ли также независимы и прочие — сказать невозможно: никаких извести о том не сохранилось. Шведы, по-видимому, мало заботились о подчинении бедного племени — оленеводов. Во всяком случае если и была какая-либо зависимость лопарей от соседних с ними шведских насельников, то эта зависимость была лишь фиктивная, не стоящая лопарям ничего, так как настоящее подчинение лопарей шведам начинается лишь с конца XIII века при короле Магнусе Ладудос, который, по словам Шеффера, первый из шведских королей задумал покорение лопарей, которые от шведской короны зависимыми в то время не считались.

По древне-шведским известиям король Магнус, не будучи в состоянии подчинить своей власти лопарей, объявил, что если найдется кто-либо, которому это покорение удастся, — он отдаст лопарей во власть помогшему ему достигнуть своей цели. Соседи лопарей, — биркарли, — принялись за это дело и исполнили его вполне успешно. Покорение лопарей произошло следующим образом: перебив ночью предательским образом, проходивших мимо по узкой тропинке, гуськом, наиболее влиятельных лопарей — эти биркарли тем самым легко подчинили себе остальных. Таким образом если не непосредственно, то посредственно лопари попали под власть шведских властителей, так как биркарли за право взимать дань с лопарей — платили, по-видимому, дань шведским [26] королям. По вопросу о том кто были биркарли, было сделано много догадок и предположений: по одним это были соседние с лопарями шведы, по другим какое-нибудь финское племя (Карелы). Несомненно лишь то, что кто-бы ни были биркарли, они жили по соседству с лопарями. Насколько, в самой фабуле о покорены лопарей, передан точно действительный факт тоже решить трудно. Странным кажется, что сравнительно много численное, раскинутое на огромные пространства лопарское племя, могло быть так скоро и легко покорено. Вероятно, что соседи с лопарями — биркарли уже давно имели торговые отношения и быть может и враждебные столкновения с лопарями, что уже раньше они успели забрать в руки своих соседей и в конце XIII века изменническим убийством влиятельных лопарей (быть может старейшин более сильных соседних родов, если только сам факт не составляет поэтического вымысла) окончательно укрепили свою власть над лопарями, придав своей фактической власти еще юридическую санкцию, под покровительством могущественных в то время шведских монархов.

Шеффер не находит в источниках никаких данных, на основании которых можно было бы заключить, какое количество лопарских обществ подпало под власть биркарли, распространялась ли эта власть и на тех, которые жили по ту сторону норвежских гор, ближе к океану. Во всяком случае, большое число лопарей было подвергнуто теперь обязательству платить дань новым покорителям; прежнее управление, — управление, каково бы оно ни было, но самостоятельное лопарское — было упразднено и заменено управлением из числа биркарли, которые рассеялись теперь по различным частям Лапландии и, живя среди лопарей, управляли ими, и по свидетельству писателей имели даже особый присвоенный их сану костюм. Лопари же придавали им титул королей. Нет также известий о том, каково было управление биркарли лопарями, насколько лопари пользовались самостоятельностью в своих внутренних делах. Одно что кажется несомненным, что биркарли богатели на счет лопарей, облагая их непомерной данью, что лопари страдали и беднели — и так в продолжение почти что трех веков. Шеффер дает нам следующую характеристику биркарлей со слов Бурея: “и эти биркарли были суровы по отношению к другим, как властители и богаты; бедным давали кое-что, себе оставляли наилучшее”. Это владычество, тяжелое для лопарей, печально отзывавшееся на их экономическом быте, длилось вплоть до царствования Густава Вазы, когда лопари, выведенные из терпения, обратились сами к новому королю с просьбой взять их под непосредственное ведение свое и освободить от тяжелой власти биркарлей. Густав, повествует Бурей, заключил в оковы Генриха Лаврентия — главу биркарлей, наложил большой штраф на него и после этого непосредственно сам принимал дань от лопарей и позволил им вести торговлю, с кем они захотят. После этого прекратилась власть биркарлей: власть управлять лопарями была у них отнята; новые наместники назначались уже самим шведским правительством; на обязанности наместников лежало собирать дань с лопарей и от имени короля творить суд и расправу, в подведомственных шведскому правительству лопарских округах.

Как только шведы покорили, при помощи биркарлей, лопарей, как только лопари стали официально считаться подданными шведской короны — как потянулись в далекие, северные пустыни, к полудиким лопарям и миссионеры с целью просветить [27] их светом христианской веры, приобщить их к стаду обширной римско-католической церкви. О точных результатах этой миссионерской деятельности, до XVI века, нам почти что ничего неизвестно, но, вероятно результаты были далеко не такие, каких желали и ожидали проповедники, отправляясь в полудикую, почти что девственную страну, к полудикому мало им знакомому народу. И неудивительно: проповедуя на непонятном для лопарей языке, быть может с некоторым презрением. относясь к ним самим — эти миссионеры не могли сделать попятными для поклоняющегося грубым истуканам лопаря — возвышенное учение христианства. Принимая для виду христианство — лопари оставались теми же язычниками, с развитой мифологией, какими они были и до знакомства своего с миссионерами. И само шведское правительство мало обращало внимания на результаты миссионерской деятельности: оно знало лопарей лишь понаслышке, имело с ними дело лишь при посредстве биркарлей. Существует даже известие, что биркарли препятствовали из корыстных расчетов распространению христианства среди лопарей. Такт, Дамиан а Гоес (Damianus a Goës) в своей, обращенной к папе Павлу III Deploratio Lappianae gentis (1540 г.) указывает, что биркарли “vetabant eos (лопарям) christianos fieri, ne subditi suavi jugo Christi, aliquid lucelli eorum tyrannidi et rapacitati sub ducant, et aliquid ex vectigalibus decrescat”3.

Так длилось до XVI века, когда лопари, наконец, освободились от власти биркарлей. Шведское правительство, столкнувшись лицом к лицу с лопарями, сочло нужным позаботиться не только об освобождении их от сетей, которыми они были спутаны благодаря биркарлям — но и от тех “сетей дьявола, благодаря которым они бродили по пути к погибели, принося жертвы камням и деревьями”. Со времен Густава Вазы начинается энергичная пропаганда христианских истин среди лопарского населения королевства с целью сделать из них христиан. не только по имени, но и по духу. Еще при Густаве I много лопарей не приняли крещения, их то и следовало заставить соединиться с христианской церковью. “Дошло до нас, говорится в грамоте этого короля, от 24-го июля 1559 года, что много есть среди вас (т. е. лопарей), которые не приняли еще крещения”. Такими словами начинается это окружное послание к лопарям. Из этих слов видно, что трех вековая деятельность миссионеров не привела к результатам для них желанным. Распространение христианства в это время производилось следующим образом: “зимой, говорит Бурей, когда наступает время собирать дань с лопарей, в определенное место, и к определенному времени собираются лопари. В это же время приезжают туда и священники, которые крестят их детей, и учат лопарей основам христианской веры и на следующий год экзаменуют их в том, чему они в предшествующем году их научили, требуя от них христианского образа мышления. Но ото, нрибавляет Шеффер вследт” за цитатой Бурея, началось только со времен Густава, так как ирежше короли с лопарей дани не брали. Следовательно, до Густава не было и того — не удивительно поэтому, что трехвековые усилия миссионеров ни к чему не привели, и что лопари предстали [28] перед шведским правительством, частью крещеными, частью нет — но как те, так и другие приверженные своей старой прадедовской вере.

В XVII веке, в виду печальных результатов, которыми увенчалась проповедническая деятельность миссионеров, так как лопари продолжали по прежнему чтить своих кумиров, включив и Христа в сонм своих богов, которых они, однако, ставили выше “шведского бога” — правительство сочло нужным с целью помешать лопарям уклоняться от истинной веры — строить среди земли лопарей церкви. Впервые это было предпринято при Карле IX для лапландского округа по Торнео. Но не находилось священников, которые согласились бы променять удобства жизни на своей родине на неудобства и опасности, которые им предстояли на дальнем севере, среди лапландских гор и болот. Поэтому лишь время от времени священники наезжали в церкви и, оставаясь там лишь недолго, старались в этот непродолжительный срок запечатлеть в умах лопарей истины христианского учения. Оказалось и этого мало. Со времен королевы Христины — при церквях были назначены священники, с обязательством жить неотлучно в районе своей деятельности, совершать требы и словом проповеди обращать лопарей к христианству, утверждать нетвердых в вере и отвращать их от обрядов отцовской веры. Рядом с этим было признано необходимым и устройство школ, в которых лопарская молодежь могла бы обучаться вере и, укрепившись в ней, служить добрым примером другим. Со времен Густава Адольфа, много потрудившегося на просвещение своей страны, проникают школы и в лопарские его владения. Но обучение в школах шло плохо. Лопари не особенно охотно отпускали своих детей на руки чуждых им пришельцев, где дети, обучаясь на иностранном языке, учились также и с презрением относиться не только к суевериям отцов, но и ко всему лопарскому, даже и к своему языку. К тому же они отучались от работы и, если возвращались домой к себе, оказывались никому ненужными членами семьи. С другой стороны те из обучившихся, которые, вернувшись из школы, не успели выработать себе презрения к своему — очень скоро вновь олопаривались и, забыв и чужой им язык и веру, которой их учили в школе — обращались снова к вере отцов и нисколько не меньше своих, незнакомых со школой родичей, кланялись кумирам и приносили им жертвы. Так шла долго борьба просветителей-шведов с суеверными лопарями, не приводя ни к каким результатам; как ни старались миссионеры и священники, они все таки, проповедуя на чужом языке, молясь чужому богу на чужом же языке — оставались чуждыми лопарю, который по необходимости соблюдал те или другие обряды, изредка ходил в церковь — одним словом отбывал и эту повинность наряду с другими и все-таки оставался язычником.

С средины XVIП столетия все более проникает мысль, что обучение лопарей должно вестись на лопарском языке, что церковная служба, проповеди должны говориться на понятном для всех лопарей, а не только для избранных из них, языке. Переводятся церковный книги, занимаются изучением лопарских наречий, стараются всеми силами провести школьную реформу. Инициатива исходит от живущих в лапландских провинциях священников, которым, естественно, были виднее все те недостатки, благодаря которым, их деятельность не приводила к цели. То в одном, то в дру[29]гом месте раздается уже проповедь на родном для лопарей языке; сами пасторы, живя среди лопарей по десяткам лет, усваивали себе их язык и между ними находилось все более и более таких, которые старались сблизиться с местными жителями, подходя к ним не с презрением представителей более сильной, более развитой нации — а с истинной христианской любовью, как к младшим братьям, нуждающимся в нравственной поддержке. Не скоро, однако, эти светлые явления среди пасторов перестали быть редкими исключениями; не скоро и высшие духовные власти стали сочувственно относиться к ним. Не одно высшее духовное лицо, объезжая свою епархию и заезжая к лопарям, не сочувственно отзывалось о такого рода пропаганде христианства; не один подсмеивался над проповедью на “варварском” языке лопарей; нередко высшее духовное начальство, прямо или косвенно, тормозило полезную деятельность скромных тружеников на лопарской ниве. Лишь сравнительно поздно, когда плоды этой деятельности стали слишком очевидны, когда быстрый успех развития христианства среди народа, который в продолжение полтысячелетия нельзя было отвратить от суеверия, стал бросаться в глаза, прошла и школьная реформа: учение производилось на лопарском языке (хотя преподавание шведского и не было, конечно, изгнано из учебной программы); молитвы переводились на местный язык, и служба время от времени творилась на местном наречии.

Результаты оказались самыми благоприятными: число учащихся с каждым годом увеличивалось; под влиянием более просвещенных, чем в прежние времена, пасторов — лопарские дети не утрачивали любовь к своему национальному и, отвыкая от суеверий, не являлись по возвращении к себе домой, отщепенцами семьи, как это было раньше; наконец, будучи снабжаемы книгами на лопарском языке, они их читали своим родителям и сами не забывали тех основ, которые они восприняли в себе еще в школе. С тех пор быстро идут к упадку прежние религиозные верования лопарей, прекращаются жертвоприношения; употребление шаманского бубна мало-по-малу выходит из употребления, вследствие dissuetudo, тогда как прежде строгие к суеверным обрядам, суровые шведские законы не могли его изгнать из употребления. Далее число грамотных увеличивается с каждым годом, и вот уже в начали текущего столетия о шведских лопарях приходится слышать слова путешественников, что неграмотных лопарей почти что нет, что все они “добрые христиане”, что прежних суеверий и обрядов, сопряженных с язычеством, не встречается почти вовсе.

Вот краткий очерк развития христианства в шведской Лапландии. Того, чего нельзя было достигнуть в продолжение почти пяти веков, было достигнуто в сравнительно короткий срок, благодаря разумно поставленной системе проповеди. Теперь шведские лопари, сохранив в своей среде, более остатков далекого быта, чем лопари русские — стоят, однако, в отношении своего развития и понимания христианства неизмеримо выше последних — а это объясняется лишь тем, что шведы, сознав свои ошибки во время, успели их исправить и поставить дело обучения на надлежащую почву.


1 Финнами — называют норвежцы лопарей. Квенами — представителей других финских племен живущих в пределах Норвегии. [24]

2 Schefferus: Lapponia., стр. 150–158, 67–71. [24]

3 Sjögren. Gesammite Schruften I., p 95. [27]


← предыдущая | оглавление | продолжение →

© OCR Игнатенко Татьяна, 2014

© HTML Воинов Игорь, 2014

 

| Почему так называется? | Фотоконкурс | Зловещие мертвецы | Прогноз погоды | Прайс-лист | Погода со спутника |
начало 16 век 17 век 18 век 19 век 20 век все карты космо-снимки библиотека фонотека фотоархив услуги о проекте контакты ссылки

Реклама:
*


Пожалуйста, сообщайте нам в о замеченных опечатках и страницах, требующих нашего внимания на 051@inbox.ru.
Проект «Кольские карты» — некоммерческий. Используйте ресурс по своему усмотрению. Единственная просьба, сопровождать копируемые материалы ссылкой на сайт «Кольские карты».

© Игорь Воинов, 2006 г.


Яндекс.Метрика